Основанное на императорском повелении распоряжение по цензуре от 22 апреля 1858 г. запретило в печати «критику главных начал, в высочайших рескриптах… указанных»[130]. «Заметка…» Салтыкова целиком подпадала под это цензурное запрещение и, вероятно, именно по этой причине и не была опубликована.
17 декабря 1857 г. были обнародованы рескрипты Александра II виленскому военному, гродненскому и ковенскому генерал-губернатору В. И. Назимову от 20 ноября и санкт-петербургскому военному генерал-губернатору П. И. Игнатьеву от 5 декабря, в которых впервые публично было заявлено о начавшейся подготовке к отмене крепостного права. «Заметка…» Салтыкова является откликом на эти правительственные документы, привлекшие к себе напряженнейшее внимание всей страны.
Рескрипты намечали такие основные положения крестьянской реформы:
«1. Помещикам сохраняется право собственности на всю землю, но крестьянам оставляется их усадебная оседлость, которую они, в течение определенного времени, приобретают в свою собственность посредством выкупа; сверх того предоставляется в пользование крестьян надлежащее, по местным удобствам, для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком, количество земли, за которое они или платят оброк, или отбывают работу помещику.
2. Крестьяне должны быть распределены на сельские общества, помещикам же предоставляется вотчинная полиция…»[131]
Рескрипты предписывали открыть в губерниях комитеты для составления «проекта положения об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян».
Сопроводительные «отношения» к императорским рескриптам министра внутренних дел С. С. Ланского предусматривали, что крестьяне «…должны быть сначала, в состоянии переходном, более или менее крепки земле; а потом уже в окончательном, когда правительство разрешит им выход из одной местности в другую»[132]. Переходное состояние не могло превышать 12 лет. Заведование делами обществ крестьян предоставлялось мирским сходам и составленным из крестьян мирским судам, но «под наблюдением и с утверждения помещиков». «Отношения» предусматривали организацию специальных уездных присутствий «для надзора за введением и соблюдением новых правил и для разбора недоразумений, могущих возникнуть между помещиками и крестьянами»[133].
«Заметка…» Салтыкова направлена в основном против того пункта в проекте реформ, которым предусматривалось предоставление помещику, на время «переходного состояния», полицейской власти в его имении («Помещикам же предоставляется вотчинная полиция»). Распоряжение по цензуре 16 января 1858 г. запрещало публикацию статей, «где будут разбирать, осуждать и критиковать распоряжения правительства», относящиеся к готовящемуся освобождению крепостных[134]. Поэтому Салтыков свою критику рескриптов облекает в форму их толкования. Подобный же прием был использован Н. Г. Чернышевским в его статье «О новых условиях сельского быта»[135].
По мнению Салтыкова, на время «переходного состояния» отношения крестьян и помещиков должны рассматриваться не как «личные», а как чисто «имущественные», как отношения арендатора и землевладельца. Отсюда делается вывод, что необходимость в полицейской власти помещика отпадает. Более того, предоставление помещикам сферы полицейской деятельности в их имениях означало бы, что «крепостное право… не будет de facto уничтожено». И Салтыков предлагает толковать слова правительственного проекта «вотчинная полиция предоставляется помещику» не буквально, а как данное «в общих чертах» указание на будущее административно-полицейское устройство. В основе такого устройства, по мнению Салтыкова, должны лежать «муниципальные начала», то есть участие в полицейском управлении всех сословий, в том числе и крестьян. В этой части «Заметки…» Салтыков развивает мысли, изложенные им в его служебной «Записке об устройстве градских и земских полиций», дошедшей до нас в изложении и в цитатах К. К. Арсеньева в его работе «Материалы для биографии М. Е. Салтыкова (Н. Щедрина)».
Хотя окончательный вариант крестьянской реформы во многом отличался от предложенного в рескриптах, пункт о вотчинной полиции сохранился в Положениях 19 февраля. Помещику было предоставлено право вмешиваться в дела крестьянской общины, против чего восставал Салтыков в «Заметке…»[136].
Меры правительства по изменению и устройству быта помещичьих крестьян… — Даже приступая к подготовке реформы, царизм боялся открыто произнести слова «отмена крепостного права». Если в первом (секретном) сопроводительном отношении С. С. Ланского к рескрипту Назимову говорилось об «освобождении крепостного сословия», то во всех последующих, публиковавшихся отношениях это выражение было заменено термином «устройство и улучшение быта помещичьих крестьян».
Одни полагают, что на время переходного состояния необходимо вооружить помещика… правом наказания… — Эта мысль неоднократно высказывалась в печати. Она развивается, например, в статье Л. К-ина «Предположение об устройстве крестьянского быта и помещичьих имений по Рязанской губернии» («Сельское благоустройство», отдел «Русской беседы», 1858, кн. I, № 1, январь).
Другие идут еще далее и смотрят на помещиков как на прирожденных полициймейстеров в районе своих имений… — В том же выпуске «Сельского благоустройства», где опубликована указанная статья А. К-ина, помещена статья В. Лыкошина «Мысли бельского вотчинника по вопросу об устройстве быта смоленских крестьян», где утверждается, что помещик — идеальный полицеймейстер, с которым не может сравниться никакой чиновник. Народ, заявляет В. Лыкошин, свыкся с тем, что помещик — заботливый блюститель порядка, а «мирские сходы, сельские суды не могут действовать с тем единством, которого требует самодержавная власть в обширном государстве».
Наконец, явятся… и такие имения, которых крестьяне… приобретут себе от помещика участок земли в свою полную собственность. — Ни царские рескрипты, ни сопроводительные к ним отношения С. С. Ланского не предусматривали такой возможности, но в печати этот вариант активно обсуждался (см., например, вызвавшую ряд откликов статью В. Ржевского «Несколько мыслей по вопросу о доставлении помещичьим крестьянам возможности приобретения поземельной собственности». — «С.-Петербургские ведомости», 15 марта 1858 г.). Официально возможность выкупа земельных наделов впервые была признана в «отношении» С. С. Ланского к начальнику Тверской губернии от 5 ноября 1858 г.
132
«Сборник правительственных распоряжений и официальных известий по улучшению быта помещичьих крестьян с 20 ноября 1857 по 20 мая 1858 года», М. 1858, стр. 29.
136
См. «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», статьи 18, 148–163. — Полн. собр. законов Российской империи, собр. второе, т. XXXVI, отд. первое, 1861, стр. 143.