В судьбе архимандрита Пимена с этим назначением ничего не изменилось. В марте 1869 г. он отправился в Санкт-Петербург поклониться тамошним святыням. Во время пребывания он посетил и бывших знакомых святителя Игнатия: Татьяну Борисовну Потемкину, вдову графа Михаила Николаевича Муравьева, Пелагию Васильевну, сенатора П. И. Соломона, наместника Александро-Невской Лавры архимандрита Ювеналия (Половцова).
26 марта он поехал в Сергиеву пустынь, познакомился с ее настоятелем отцом архимандритом Игнатием (Малышевым) [2113], который произвел на него сильное впечатление своими художественными талантами: отец Игнатий, писал он, очень искусен в живописи: у него много прекрасных икон и картин его работы. После беседы отец Игнатий поводил его по монастырю. «Пока мы ходили уже стемнело. Вечером был у архи{стр. 670}мандрита в гостях князь Суворов, а после того пришел схимонах отец Михаил Чихачев, с которым вместе мы были некоторое время послушниками в Новоезерском монастыре в 1833 г. Ночевал я у Архимандрита и на следующий день возвратился в Петербург, еще походивши везде и поблагодаривши гостеприимного Настоятеля за его радушный прием и за предложенную хлеб-соль перед моим отъездом».
В 1871 г. судьба свела архимандрита Пимена с еще одним учеником святителя Игнатия, с знаменитым игуменом Череменецкого Иоанно-Богословского монастыря, поэтом и писателем отцом Антонием (Бочковым), который, уйдя на покой, поселился в Угрешском монастыре. Было ему в это время 68 лет. В этом же 1871 г. Московское епархиальное начальство поручило общежительным монастырям посылать по очереди по одному иеромонаху для отправления треб в отделении Московской Чернорабочей больницы. «Наш монастырь, как монастырь Благочинного, — писал архимандрит Пимен, — должен был показать пример и первый начать чреду на этом новом поприще. <…> Первый, поревновавший выступить на это новое поле делания духовного, был один из достойнейших старцев нашей обители, бывший Игумен Череменецкого Богословского монастыря о. Антоний Бочков, жительствовавший у нас на покое. Как первый делатель, он установил надлежащий порядок при отправлении треб и как добрый пастырь положил душу свою за ближних». Архимандрит Пимен, зная о предрасположенности престарелого отца Антония к заболеваниям, отговаривал его, уверяя, что идти в больницу — значит «идти почти на смерть». Так и случилось. Отец Антоний заразился тифом и скончался в больнице 5 апреля 1872 г., пожертвовав собою «на благо страдавшей и умиравшей меньшой братии своей».
Здоровье самого архимандрита Пимена пошатнулось. В 1873 г. он перенес тяжелую болезнь, выздоровление после которой он считал «чудом».
Тем не менее, когда в 1875 г. 20 мая его друг, Преосвященный Леонид, был назначен архиепископом Ярославским и Ростовским, отец Пимен предпринял большое путешествие в Ростов, Ярославль, Рыбинск, Югскую Дорофееву пустынь, Кострому и Бабаевский монастырь. «Выехав из Костромы в 10 часов утра, — писал он, — мы прибыли к Бабаевскому монастырю в 2 часа пополудни. От пристани до монастыря не {стр. 671} более 100 сажен. Во время остановки парохода у пристани в часовне поют молебен.
Отец архимандрит Иустин [2114] принял меня весьма приветливо, как давнишнего и старого знакомого: неоднократно случалось ему бывать на Угреше. Потом пришел П. А. Брянчанинов (брат покойного Преосвященного Игнатия, жительствовавшего и скончавшегося в Бабаевском монастыре); он занимает келлии, в которых жил Преосвященный, и ведет жизнь самую тихую, уединенную, совершенно монашескую.
После обеда отец Иустин повел меня по монастырю, в котором я не был почти 30 лет, с 1848 года.
Мы осматривали новый собор, начатый еще до 1867 года при жизни Преосвященного Игнатия. По своеобразности архитектуры и по величине здания едва ли еще где-нибудь есть подобное; самый верх и глава имеют вид царственного венца. Строение хотя и медленно, однако подвигается и приближается уже к концу. <…>
Вечер провел я втроем с Петром Александровичем и с отцом архимандритом, и разошлись довольно поздно.
Поутру, 30 сентября, я просил, чтобы мне отслужили молебен перед чудотворной иконой Святителя Николая, а панихиду у гроба Преосвященного Игнатия в теплой церкви я пожелал отслужить сам и служил ее вдвоем с иеродиаконом.
Пение за позднею обедней было столповое. <…>
После обеда я простился с отцом архимандритом и с Петром Александровичем и поспешил на пароход, отходивший в Ярославль».
21 октября отец Пимен возвратился в Москву; 22-го — в монастырь.
23 ноября 1876 г. Преосвященный Леонид прибыл в Москву для совещания в Комитете по построению Храма Христа Спасителя; 2 декабря он возвращался в Ярославль. Отец Пимен провожал его: «Я все еще стоял у подъезда — как будто сердце тайно мне вещало, что уже более на земле не суждено нам видеться».
13 декабря Преосвященный Леонид при обозрении Епархии, по приглашению архимандрита Иустина, прибыл на Ба{стр. 672}байки. В этот день в больничной церкви он слушал панихиду по Преосвященном Игнатии, затем рассказал собравшимся о своих встречах с Преосвященным. А 15 декабря неожиданно скончался.
Архимандрит Пимен получил известие о смерти Преосвященного Леонида 16 декабря, 18-го — он прибыл в Ярославль и на Бабайки. Он сильно желал, чтобы покойный был погребен на Угреше. Но Московский Владыка сообщил, что определение Синода уже состоялось: «Где паства, да будет там и пастырь».
22 декабря отец Пимен вернулся в Москву, он был у викария, у Преосвященного Никодима и у градоначальника князя Долгорукова, «которому подал мысль испросить Высочайшее соизволение употребить на памятник Преосвященного из материалов, оставшихся от построения Храма Христа Спасителя. Что и осуществилось».
В 1880 г. Николо-Угрешский монастырь праздновал свое пятисотлетие. Архимандрит Пимен отдал этому монастырю 45 лет своей жизни — почти десятую часть времени его существования. Но отдал или получил? Не должен ли он быть благодарен судьбе, направившей его сюда? В 1830 г. Божий Промысл свел будущего архимандрита, тогда еще никому не известного купеческого сына, с Дмитрием Александровичем Брянчаниновым. Благодаря этой встрече отец Пимен не остался в провинциальной Вологде, а попал в монастырь, находящийся в непосредственной близости от Москвы и пользующийся большим вниманием Митрополита Московского Филарета. К тому же «прелестное, — по словам отца Илария, — местоположение» монастыря делало его еще более привлекательным и для его обитателей и для богомольцев. Благодаря дружеским отношениям с отцом Иларием, а также особенностям его характера отец Пимен почти сразу же по прибытии был включен в делопроизводство монастыря, связанное с управлением им. Это обстоятельство очень скоро сделало его известным Митрополиту Филарету, что сказалось в его будущей карьере. Самозабвенное трудолюбие было сущностью отца Пимена. Это видно, в частности, и из приведенного выше письма Преосвященного Леонида. Но несомненно, что самозабвенный труд вдохновлялся особенной любовью архимандрита Пимена к своему монастырю. Это видно даже сейчас, когда, {стр. 673} несмотря на все потери после 1917 г., монастырь приобретает такой прекрасный, такой благолепный вид.
Трудолюбие, привлекательные черты характера отца Пимена притягивали к нему многих замечательных людей его времени. Об исключительном отношении к нему Митрополита Филарета он сам рассказал в своих «Воспоминаниях», рассказал и о дружбе с Преосвященным Леонидом (Краснопевковым). Общение с этими выдающимися людьми, постоянное чтение сочинений святых Отцов, интерес к которым у него пробудил святитель Игнатий, способствовали интеллектуальному развитию самого архимандрита Пимена. Благодаря чему этот «ученик портнихи Пелагеи Егоровны» смог заняться еще и литературным трудом и весьма ярко написать свои обширные «Воспоминания». Причем для написания исторической части ему потребовалось привлечь материалы из различных источников. Об этом свидетельствует сохранившаяся в архиве переписка, в частности приведенное ниже его письмо к известному археографу Павлу Михайловичу Строеву.