— Да здравствуем мы! — вскричал доктор Плениш.
— Ой, мальчики! — пожаловалась Пиони. — Я, кажется, немножко пьяная.
Оба нежно поцеловали ее.
Исполнительный комитет Хескетовского института заседал на следующий день в 10.30 утра. Было постановлено: приобрести новый ковер для зала; назначить комиссию, которая изберет председателя, который даст указания секретарю, который составит резолюцию, которая информирует профессора Джона Дьюи[72] о том, что в принципе они разделяют его точку зрения; опубликовать сборник статей на тему об укреплении демократических основ путем введения в школах обычая салютовать национальному флагу; и избрать доктора Гидеона Плениша на пост ответственного секретаря Института с окладом 3 900 долларов в год.
Профессор Райот отправился выяснить, согласится ли доктор Плениш занять этот пост.
— Гид, я ужасно огорчен, что не удалось выжать из них больше, но эти скупердяи уперлись на трех девятистах — и ни в какую. А вы и сейчас получаете четыре двести! Но знайте, что это черепашье учреждение может открыть вам путь в более достойные и лучше рекламируемые организации. Что вы скажете, Гид?
Доктор Плениш великодушно отвечал:
— Да, Джордж, я буду рассматривать это как шаг к более широкой и плодотворной деятельности. Я согласен. Кстати, надеюсь, они назначили Бернардине Нимрок пенсию?
— Да, тысячу сто в год.
— Ну, чудесно! Мне было бы неприятно думать, что из-за меня эта старая курица лишилась заработка. Мужчина должен быть рыцарем, Джордж, при любых обстоятельствах.
Пиони любовно запротестовала:
— Пусть кто-нибудь посмеет сказать, что мои мальчики когда-нибудь вели себя не по-рыцарски!
— Очень мило с вашей стороны, детка, — сказал профессор Райот. — Вы настоящая Гнпатия, так, кажется, ее звали. Ну, я, значит, скажу им, что вы согласны на три девятьсот, Гид?
— Да, можете передать, что я согласен. Как видите, у меня нет оснований упрекать себя в меркантильности, — сказал доктор Плениш.
Он уже заранее решил, что пойдет даже на три тысячи, поскольку у Джослина получал фактически не больше двух восьмисот. Он продолжал:
— Но они должны понять, что я иду на жертвы.
— Это я им уже объяснил. Можете не сомневаться! — сказал профессор Райот.
— Умение приносить жертвы — первое качество, которое требуется от общественного деятеля.
— Вы правы, — вздохнул профессор Райот. — Хотел бы я, чтобы это поняли те, кто ворчит, когда им предоставляют привилегию уделять какие-то крохи из своих богатств на благотворительные цели.
Зазвонил телефон.
Доктор Плениш снял трубку. Через минуту он произнес, заикаясь:
— Пожалуйста, попросите подняться. — Он оглянулся на свою когорту и с ужасом шепнул: — Бернардина Нимрок!
Пиони мелодраматическим жестом схватилась за локоть Райота.
— Спрячемся в спальню, Джордж! Гидди один скорей ее спровадит!
Спустя три минуты в номер вползла мисс Нимрок, похожая на трепыхающую крылышками полуживую моль. Доктор Плениш попятился. Сцена предстояла малоприятная Со стороны Пиони, и его старого друга Джорджа Райота, и преподобных Китто и Стерна было очень нехорошо втравить его в эту историю. Вдруг она сошла с ума? Были случаи, когда вот такая тщедушная женщина хватала какой-нибудь тяжелый предмет — скажем, винную бутылку — и убивала сильного, здорового мужчину.
— Доктор Плениш, я только что узнала, что меня хотят уволить из института после десятилетней службы и взять на мое место вас, а вы в этом совсем не нуждаетесь, совсем не нуждаетесь: вы мужчина, и вы были профессором в колледже, вы себе всегда найдете работу. А у меня на руках старушка мать, и доктор Китто обещал, что я всегда буду у них работать, и, может быть, я была не очень хорошим ответственным секретарем, я знаю, что не очень, но это потому, что я ничего не могла сделать сама, без резолюции доктора Китто, а этой резолюции от него никогда не получишь — я пошлю и потом жду, и жду, и по телефону звоню, и ничего. Если вы просто так, для забавы, отнимете у меня место, я погибну, и моя старушка мать тоже; но вы этого не сделаете — ведь вы не такой лицемер, как доктор Китто, и не такой бессердечный человек, как мистер Фрисби. Вы подумаете об этом, правда? Вы постараетесь подыскать себе другую работу! Господи, никогда в жизни я не унижалась до таких просьб! Я всегда гордилась своей самостоятельностью и всегда работала не за страх, а за совесть. Вы порядочный человек, правда? Вы не захотите губить нас ради собственной выгоды?
Отступая от нее, он дошел до окна и теперь стоял, заложив руки за спину и теребя тюлевую гардину. Нужно было сказать что-то.
72
Дьюи, Джон (1859–1952) — американский философ и социолог, виднейший представитель прагматизма, одного из главных течений буржуазной философской мысли в США в XX веке.