2 октября разнесся слух, что в типографии лос-анжелосского «Таймса», который вел непримиримую войну с профессиональными союзами, произошел взрыв[8] и девятнадцать человек убито. От этого взрыва взлетела на воздух и Адельбертская Социалистическая Лига.
Лига к этому времени насчитывала девять членов. Большинству из них скорей пришлась бы по вкусу конспиративная сходка на конюшне у Хэтча под покровом ночной темноты, но приходилось считаться с действительностью. Они теперь не только бросали вызов богу и дому Морганов, они рисковали получить выговор от декана. Исполнительный комитет собрался в три часа дня, при ярком солнечном свете, в уголке помещения ХАМЛ.
Гид начал, задыхаясь:
— Внимание! Вот что, товарищи: по-моему, распустим к черту этот социалистический клуб или реорганизуем его в литературный кружок.
— Вот как? Значит, поджать хвост и покориться? Значит, мы не осмеливаемся выступить против правящих классов и бросить вызов тогда, когда есть из-за чего его бросать? — спросил Хэтч.
— Вовсе нет! Мы назовем свой кружок Литературным Объединением имени Уолта Уитмена. Это ли не вызов! Ведь Уитмен никогда не учился в колледже! — объяснил Гид. — Я первый готов громить тиранов, но сейчас не время.
И всю свою жизнь в критические минуты Гидеон Плениш твердил: «Сейчас не время». Это лозунг осторожного либерализма, столь же глубокомысленный, как заповедь св. Франциска «Земные твари — братья мои» или боевой клич губернатора Альфреда Э. Смита[9] «Как ни верти, все дрянь».
Хэтч Хьюит спросил:
— А почему не время?
— Потому что, может быть, эти профсоюзные агитаторы, братья Макнамара,[10] и в самом деле взорвали «Тайме».
— Не может этого быть! — запротестовал Хэтч, а Лу Клок вызывающе крикнул:
— А если даже и так? Разве мы не обязаны все-таки оказать им поддержку? Да знаете вы, что такое борьба? — Не получив ответа, он покинул собрание и покинул Социалистическую Лигу, а немного спустя — и Адельбертский колледж.
Хэтч размышлял вслух:
— Я не согласен с Лу — пока. Но я понимаю его. Что ж, Гид, беги опять к декану и скажи ему, что мы нырнули в кусты! — И он вслед за Лу вышел из комнаты, а вдогонку ему неслись жалобные вопли Гида:
— Я? Мне бежать к декану? Мне?
Так кончила свои дни Адельбертская Социалистическая Лига, и похороны состоялись без отпевания, без цветов и без знаков христианского смирения, кроме как со стороны Фрэнсиса Тайна.
Целый месяц Хэтч кидал на Гида мрачные взгляды, и в конюшне не слышалось философского ржания. Но Хэтч Хьюит был одинок; он слишком любил людей и слишком их презирал, чтобы заводить случайные и неглубокие дружеские связи. Когда Лу Клок уехал, а Дэв Трауб перешел в Чикагский университет, Хэтч остался один, и к концу первого учебного года между ним и Гидом вновь возникла зыбкая, непрочная дружба. Иногда они украдкой уезжали в соседний городок, пили там пиво и обсуждали перспективы войны с Мексикой.[11]
— По-моему, такое большое государство, как наше, не должно обижать соседнюю страну, — говорил Гид, старый либерал.
— Вот как? — удивлялся Хэтч.
На другой день после кончины Социалистической Лиги Гид разыскал секретаря Дискуссионного клуба, напомнил ему, что на всех щитах расклеены объявления о предстоящем диспуте клуба с социалистами, теми самыми, которые взорвали «Тайме», и намекнул, что единственный выход из этого щекотливого положения — избрать Гида членом клуба. Тогда, возможно, он подумает о том, чтобы отмежеваться от Лиги или же вообще распустить ее.
Члены Дискуссионного клуба спешно собрались, внесли в устав новый пункт, позволявший принимать первокурсников, избрали Гида и поблагодарили его за то, что он сделал-что именно, они и сами точно не знали-для спасения адельбертских ораторов от позора. Весной он уже был включен в команду, которая осадила и штурмом ззяла Эразмус-колледж; и имя Гидеона Плениша обещало занять такое же почетное место в адельбертских анналах, как имя Курносого Пэга, одиннадцать лет успешно поддерживавшего честь бейсбольной команды.
Эразмус-колледж находился в восточном Огайо, а Гид ни разу еще не заезжал так далеко на восток — чуть ли не до самого штата Нью-Йорк.
Вместе со своими товарищами по ораторской команде, среди которых был верзила-третьекурсник, распевавший оперные арии на диалекте штата Дакота, он сел в дневной поезд, идущий в Эразмус. На чемоданах у них были наклеены огромные ярлыки «Адельбертские Ораторы-Чемпионы», и в вагоне они зычными голосами беседовали о налогах в назидание прочим пассажирам.
8
В канун первой мировой войны На Тихоокеанском побережье шла острая классовая борьба между профсоюзами и трестами, причем промышленники жесточайшим образом подавляли стачки, штрафовали, бросали в тюрьмы рабочих лидеров. В знак протеста группа рабочих организовала взрыв в помещении лос-анжелосской газеты «ТаЙмс», владелец которой Гаррисон Отис рьяно поддержи в монополии. В результате взрыва 1 октября 1910 года было убито 20 и ранено 17 человек.
9
Смит, Альфред (Эл) (1873–1944) — американский политический деятель, был губернатором штата Нью-Йорк. В 1928 году баллотировался на пост президента от демократической партии, но был побежден республиканцем Гувером.
10
Братья Макнамара — профсоюзные деятели. Честные, преданные делу рабочих лидеры, они, однако, избрали ошибочную тактику борьбы с трестами с помощью «взрывов» как средства «устрашения»; Джеймс Макнамара был обвинен на суде в организации взрыва в помещении «I аймса» и приговорен к пожизненному тюремному заключению, а его брат Джои, секретарь-казначей союза рабочих железоделательной промышленности, — в организации взрыва на руднике и был приговорен к 15 годам тюрьмы.
11
В 1910 году в Мексике была свергнута диктатура кровавого президента Диаса и началась буржуазно-демократическая революция; в США стали поговаривать о возможной интервенции в Мексику дли «защиты» интересов американских монополий. И в самом деле, США не раз вмешивались в мексиканские дела: в 1914 году в порту Вера — Крус был высажен десант, в 1916 году в Мексику были направлены войска генерала Першинга.