Германия была вполне подготовлена к открытой борьбе с папством. Необходим был последний толчок, и его дали тезисы Лютера.
В те времена вошло в обычай прибегать к тезисам для обсуждения и раз’яснения трудного богословского вопроса. Тезисы вывешивались для общего сведения в церквах, университетских помещениях, и автор их должен был на диспуте защищать выставленные им положения.
Так поступил и Лютер.
Сквозь общий схоластический тон тезисов Лютера прорываются возмущение против злоупотреблений церкви и критика церковных порядков. В тезисах говорилось: «Христиан надо учить, что папа не считает дела милосердия равнозначащими разрешению грехов посредством отпущения. Их нужно учить, что тот, кто видит нуждающегося и, несмотря на это, отдает деньги за индульгенцию, приобретает этим не отпущение папы, а гнев божий. Нужно учить их, что если бы папа знал о плутнях продавцов индульгенций, он лучше дал бы погибнуть от огня собору св. Петра, чем строить его за счет кожи, мяса и костей своих овец».
Лютер говорит пока еще вполголоса, — он не хочет порывать с папой.
Тезисы Лютера нашли широкий отклик среди различных слоев населения. По словам современника, они «в четыре недели облетели весь христианский мир». Диспут угрожал разрастись в широкий национальный протест.
На диспут с Лютером никто не явился, но его противниками (Тецель, Экк) были опубликованы возражения, которые вызвали гнев и негодование Лютера, Он продолжал полемику и в своих ответах пошел дальше по пути обострения конфликта с господствующей церковью.
В Риме сначала не придали большого значения выступлению ничтожного монаха, но спор разрастался. Тогда бунтовщик был обвинен в ереси и 7 августа 1518 года получил приказание в течение шестидесятидневного срока явиться в Рим на суд.
Выполнить это предписание — значит итти на верную гибель. Лютер стал искать защиты и покровительства у своего князя — курфюрста саксонского Фридриха. Влиятельный государь и дальновидный политик, он не слишком боялся гнева Рима и согласился поддержать своего виттенбергского профессора. Император Максимилиан также советовал Филиппу «приберечь этого монаха, который может еще понадобиться». Император и курфюрст очевидно считали, что Лютер может пригодиться для их борьбы с папой. Фридрих добился, чтобы Лютеру позволили оправдаться перед папским посольством в Аугсбурге. Кардинал Каэтан потребовал отречения Лютера от его заблуждений. Но это ни к чему не привело? монах, даже под страхом отлучения, продолжал стоять на своем.
12 января 1519 года умер император Максимилиан. Судьба Лютера в значительной мере зависела от того, кто явится преемником Максимилиана на императорском престоле и какую позицию займет новый монарх в вопросе о выполнении папской воли в отношении виттенбергского еретика.
Внук императора Карл, незадолго до этого возведенный в сан короля Испании, получившей с открытием Америки обширные владения в Новом Свете, одновременно властвовал над Бургундией (Нидерландами), богатейшим краем того времени, а после смерти деда получил Австрию. Но у молодого претендента на императорскую корону оказался серьезный противник в лице короля Франции Франциска I.
Выборы императора походили на огромный аукцион. Оба короля соперничали в обещаниях и подарках курфюрстам и в подкупе тех, кто мог оказать на них влияние. Победа осталась за Карлом испанским — он был менее опасен для германских князей, чем король Франции, которая быстро развивала свою военную и экономическую мощь.
Владения, сосредоточенные в руках Карла, были огромны, говорили, что «в них никогда не заходило солнце». Казалось бы, и мощь владыки этих необъятных земель должна быть громадной. В действительности же обе динеине под единым скипетром многих государств с различными и противоречивыми интересами неизбежно являлось источником слабости императорской власти в Германии. Власть Карла V была сильно ограничена уже при самом избрании: он мог созывать рейхстаг, издавать законы, заключать договоры с другими державами только с согласия совета курфюрстов. Вводить в Германию наемные войска он не имел права. Усиление территориальных владык-князей все больше и больше подрывало власть императора. Еще до избрания нового императора, в 1519 году, в Лейпциге произошел диспут между знаменитым защитником папской церкви ингольштадтским профессором Экком и Лютером. Искусный спорщик, Экк добился в этом диспуте того, чего хотела папская церковь. Он сумел заставить Лютера публично высказаться по наиболее опасным вопросам, сделав тем самым ересь Лютера очевидной. Цель была достигнута — Лютер во всеуслышание заявил о своей солидарности с некоторыми положениями Гуса, признанными Констанцским собором еретическими. Он отверг даже непогрешимость соборов, утверждая, что непогрешимо лишь одно откровение — слово божие. После этого Лютеру пришлось открыто поднять знамя мятежа против римской церкви — «время молчания прошло, настало время говорить».
Движение оппозиционных элементов немецкого народа, разбуженное выступлением Лютера, росло и неудержимо влекло за собой реформатора. Большая часть нации поднялась на защиту его дела. Лютер в то время был настроен решительно. Его не пугала мысль о революционной войне против папы и католического духовенства, он не страшился насильственного переворота и пролития крови. Лютер писал: «Если их (римских попов) неистовое бешенство будет продолжаться и далее, то, как мне кажется, нет лучшего средства покончить с ними, как то, чтобы короли и князья пустили в ход силу, поднялись и напали на этих вредных людей, которые отравляют весь мир, и раз навсегда положили бы конец их игре оружием, а не словами. Если мы наказываем воров мечом, убийцу виселицей и еретиков огнем, то почему бы нам не напасть на этих вредных учителей гибели, на пап, кардиналов, епископов и всю остальную свору римского Содома со всевозможным Оружием и не омыть наших рук в их крови».
Реформационное движение быстро охватило широкие слои народа и разбило Германию на три лагеря. В первом, «в консервативно-католическом, собрались все те элементы, которые были заинтересованы в сохранении существующих порядков, т. е. имперские власти, духовные и отчасти светские князья, более богатое дворянство, прелаты и городской патрициат, под знаменем бюргерской, умеренной лютеровской реформы собираются все владельческие элементы оппозиции, масса низшего дворянства, бюргерство и даже часть светских князей, рассчитывавших обогатить себя путем конфискации церковных имуществ и желавших использовать удобный случай для того, чтобы добиться большей независимости от империи. Наконец, крестьяне и плебеи составили вместе революционную партию…»[4]
В начале борьбы Лютера со всемогущей римской церковью Томас Мюнцер еще продолжал свои скитания. Когда он гостил у своей матери в Штольберге, он, по словам современника, «произнес не одну дивную, прекрасную проповедь в христианском духе, в которых нельзя было осудить ни одного слова, но под конец своего пребывания там, в вербное воскресенье, он произнес речь, которая рассудительных людей навела на всевозможные мысли». В начале 1519 года Мюнцер был в Лейпциге и в том же году получил место священника в Бейтицком женском монастыре близ Вейсенфельза. Во время лейпцигского диспута Мюнцер познакомился с Лютером и стал его горячим сторонником. В этот же период Мюнцер много занимается богословскими вопросами, в частности изучением писаний мистиков, особенно произведений Иоахима Калабрийского.
Иоахим Флорис Калабрийский жил в XII веке и умер в 1202 году. Основой его учения была вера в неизбежное наступление тысячелетнего царствия божия на земле. По его мнению, история является откровением божества. Как троично божество, так и история мира должна состоять из трех периодов. Два периода уже исполнились. Первая эра была эрой бога-отца, это — период ветхого завета; вторая эра посвящена сыну, — она еще длится, — и, наконец, должна наступить третья эра — эра святого духа. Тогда настанет совершенная суббота, вечная пасха. Ожидаемое царство духа будет вместе с тем временем истинного познания — вечного евангелия.