— Простите за беспокойство, мистер Кортней, — извинился он. — «Консы» сбросили бомбу вблизи Топеки. У нас есть сведения, что преступник находится на борту самолета, прибывающего в 16.30. Похоже, он стреляный воробей.
— На что же они покушались?
— На Отдел сырьевых ресурсов компании «Дюпон». У нас с ней контракт на охрану их заводов. Компания собралась заложить новую шахту на месте плодородного поля. Все было обставлено очень торжественно, но как только гидравлические машины начали бурение, из толпы бросили бомбу. Машинист, его помощник, а также вице-президент компании были убиты наповал. Преступник скрылся в толпе, но его заметили. Он от нас не уйдет.
— Желаю успеха, лейтенант, — сказал я и поспешил в здание аэровокзала. О’Ши уже ждал меня в баре за столиком у окна. Он был явно недоволен, но, выслушав мои объяснения, улыбнулся.
— Что ж, со всяким может случиться, — заметил он, болтая коротенькими ножками, и звонким голосом подозвал официанта. Когда тот принял заказ, Джек откинулся на спинку стула и сказал:
— Итак, я к вашим услугам.
Я посмотрел на него, а затем перевел взгляд в окно. Далеко в южной части аэродрома на гигантском обелиске в память Ф. Д. Р.[4] мерцал огонек светового сигнала, а еще дальше едва виднелся крохотный купол старого Капитолия. Я никогда за словом в карман не лез, а тут не знал, как начать разговор. О’Ши явно наслаждался моим замешательством.
— Итак, — снова повторил он не без ехидства; и я понял, что в эту минуту он думает: — «Ну вот, теперь вы все приходите ко мне на поклон. Каково? Вроде бы вам это не по вкусу?»
Наконец я решился:
— Что на Венере?
— Песок и туман, — ответил он не задумываясь. — Разве вы не читали мой отчет?
— Разумеется, читал. Но мне этого мало.
— В отчете все сказано. Господи, когда я вернулся, меня допрашивали целых три дня. Если я что-нибудь тогда и упустил, то теперь уже наверняка не вспомню.
— Меня не это интересует, Джек. Кому придет в голову убивать время на чтение официальных отчетов. Я специально держу пятнадцать человек только для того, чтобы они читали их за меня. Мне нужно другое. Я должен сам почувствовать, что такое Венера. И помочь мне в этом может только один человек — тот, кто сам там побывал.
— Иногда я жалею об этом, — устало сказал Джек О’Ши. — С чего начать? Вам известно, почему выбор пал на меня? Я единственный на Земле пилот-карлик. О корабле, на котором я летал, вы и без меня все знаете. Видели, должно быть, образцы пород, которые я доставил на Землю. Целиком полагаться на них не стоит. Я совершил всего одну посадку, а в пяти милях от этого места геологическое строение Венеры может оказаться совсем иным.
— Все это мне известно. Послушайте, Джек, предположим, необходимо заманить на Венеру людей, много людей. Что бы вы им рассказали о планете?
Он рассмеялся.
— Наговорил бы кучу небылиц. Выкладывайте-ка все начистоту. Зачем я вам нужен?
И пока я посвящал его в планы Шокена, его крохотные круглые глазки на крохотном круглом личике, не отрываясь, глядели на меня. В лицах карликов есть что-то непроницаемое, как у фарфоровых кукол: будто природа, обидев их ростом, тут же поторопилась доказать, что рост — это еще не все и придала их чертам то совершенство и утонченность, которых нет у обыкновенных людей. Джек медленно потягивал свой напиток, а я в паузах большими глотками пил свой.
Закончив рассказ, я все еще не знал, станет ли Джек моим союзником, а для меня это было очень важно. Он не марионетка из правительственного аппарата, пляшущая под дудку Фаулера Шокена, и не чиновник, которого легко можно купить. Фаулер дал ему возможность немного понежиться в лучах славы — мы рекламировали банкеты в честь О’Ши, его книги и публичные лекции. Он должен был чувствовать по отношению к нам известную благодарность, но не больше.
— Что ж, если я могу быть вам полезен… — сказал он. После этого беседа пошла непринужденней.
— Можете, — заверил его я. — За этим я к вам и приехал. Скажите, что можно сделать на Венере?
— Чертовски мало, — ответил он, и тонкая морщинка прорезала его гладкий, блестящий лоб. — С чего бы начать? Вас интересует, должно быть, атмосфера Венеры? Формальдегид в чистом виде — препятствует гниению. Температура? Все время выше точки кипения воды, если бы вода вообще была на Венере. По крайней мере до сих пор ее там не обнаружили. Ну, что еще? Ветры, например? Меня несло со скоростью пятьсот миль в час.