Вот истинная, лишь только внешне кажущаяся идиотской причина нехватки оружия в начале войны! Ведь с санкции Генштаба, т. е. Жукова, подобное устроили командующие всеми приграничными округами?
Но это же, во-вторых, означает, что в начале мая фактически была завершена подмена сути основного замысла официально действовавшего плана отражения агрессии — завершена с санкции Жукова и Тимошенко, ибо Сталин никакаго отношения к дислокации мобскладов окружного и армейского назначения до 22 июня не имел!
У этой истории с выдвижением мобскладов ближе к границе весьма любопытная своей незавидностью предыстория. Мало того, что поначалу всю ответственность за это спихнули на абсолютно непричастного к этой истории Л. З. Мехлиса — сколь одиозен в представлении некоторых историков он ни был бы, меру-то, очевидно, не грех бы и знать, особенно если учесть, что в ГлавПУР РККА он вернулся только 21 июня 1941 г., а до этого, с осени 1940 г., он был наркомом Госконтроля[752] (Ортенберг Д. Сталин, Щербаков, Мехлис и другие. М., 1995. С. 22). Мало того, что из выдвижения мобскладов лихо слепили одно из якобы доказательств того, что-де Сталин планировал напасть на Германию (?!). Мало того, что эта запредельно лживая байка забугорного «разлива» по сию пору шастает по страницам сотен и тысяч «трудов» и т. п. писаний, в том числе и отечественных авторов, особенно всевозможных профессоров всевозможных наук, коим вечно недосуг в чем-либо серьезно и объективно разобраться.
Так ведь еще и из предыстории обстоятельств, приведших к этому выдвижению мобскладов к границе, тоже сварганили очередное «доказательство» этой лживой байки.
Выше это самое «доказательство» уже приводилось — в начале I главы I раздела, правда, под несколько иным углом зрения. Напомню, о чем речь: «Наиболее весомым, убедительным и неопровержимым фактом подготовки к войне на чужой территории (в смысле что-де и сами планировали напасть на Германию. — А. М.) явилась переброска в течение двух лет (начиная с 1939 г.) стратегических запасов техники, вооружений, боеприпасов, продовольствия, ГСМ, фуража, обмундирования и тому подобного из районов Заволжья и Урала в тылы Первого стратегического эшелона Киевского и Западного особых военных округов и опять же таки на направлениях основных ударов (то бишь по рейху.— А. М.) в районах Проскуров, Винница, Бердичев, Житомир и Лида, Барановичи и Осиповичи, Борисов, Слуцк».
Преподнесший все это как «наиболее весомое, убедительное и неопровержимое доказательство якобы имевших место агрессивных намерений руководства СССР автор «изысканно филигранно» заточил оное «доказательство» между эвентуальным и арьергардным намеками на «гениальные» «планы Жукова — Тимошенко от 11 марта и особенно от 15 мая 1941 г. и далее», выражаясь языком военных, попытался выйти в глубокий тыл предысторий этих планов, дабы показать, что-де «ноги у них растут» аж с 1939 г.
Все бы ничего, если бы автор этого доказательства — кандидат военных наук, профессор Академии военных наук, полковник запаса — со свойственной в последнее время очень многим «профессорам всевозможных наук» безалаберностью и несостоятельностью всех их профессорских утверждений не пытался бы выдать последние за некую «истинную в истории древность». Искренне жаль, что невдомек ему оказалось, что его «наиболее весомое, убедительное и неопровержимое «доказательство» ну ни по каким параметрам не влезает в статус хотя бы более или менее сносного доказательства» чего-либо. Более того, нет даже и тени намека на какой бы то ни было шанс, чтобы хотя бы за уши подтянуть его «доказательство» под такой статус.
Прежде всего потому, что переброска, по его же словам, в чем — единственном! — он не ошибся (не удивляйтесь, и такое бывает с профессорами»), началась действительно в 1939 г., а его якобы тонкий намек на якобы толстые обстоятельства хронологически привязан к планам от 11 марта и особенно от 15 мая 1941 г.
Нелишне было бы услышать от «профессора Академии военных наук», каким таким явно сверхчудесным макаром в 1939 г. могли и предполагаться якобы направления якобы главный ударов по рейху именно в том виде, в каком он их использовал, т. е. по состоянию на весну 1941 г. Проще говоря, каким образом в 1939 г. должны были предполагаться те направления ударов, которые разрабатывались весной 1941 г.?!
752
Для читателей, очевидно, небезынтересно будет узнать, что наркомат Госконтроля являл собой, наряду, конечно, с основными функциями, одну из крыш личной контрразведки Сталина, действовавшей полостью автономно и независимо от контрразведки Лубянки. Главным объектом заботы личной контрразведки Сталина являлась партийно-советская номенклатура, точнее, ее «художества» от воровства и коррупции до предательства.