Лучшим доказательством, как мы выполняем Крымское соглашение, заявил я, являются прекрасные отзывы и благодарности мадам Черчиль, мадам Катру, тридцати трех бельгийских генералов и освобожденного из плена норвежского главнокомандующего Рюге, доставленных самолетами в Москву, и отзывы многочисленных иностранных корреспондентов.
Я указал в заключение, что располагаю отрицательными фактами, касающимися содержания наших граждан в лагерях, находящихся в ведении союзников, но не хочу пока говорить о них, не желая затемнять существо вопроса, для решения которого я прибыл сюда[12].
Я также назвал цифры освобожденных нами и отправленных на родину граждан союзных государств. В ответ на это Баркер заявил, что вопросами репатриации занимаются сейчас тысячи людей, а значит, не исключены возможности недочетов. При этом он постарался заверить, что союзное командование всегда готово выполнить Ялтинское соглашение. Мною был задан вопрос Баркеру и получен ответ, что он уполномочен решать вопрос о гражданах всех союзных государств. На этом совещание первого дня закончилось в 4.00 часа утра.
На совещании присутствовали с нашей стороны генералы Скрынник, Вершинин, Ратов, Драгун; полковники Филатов, Гаврилов; представитель Первого Украинского фронта генерал Дубинин, Первого Белорусского фронта — полковник Куровский, Второго Белорусского фронта — полковник Каширский, подполковник Зинченко и переводчицы Николаева, Тарасова, Кащеева.
Со стороны союзников: начальник оперативного управления штаба Эйзенхауэра генерал Баркер, бригадный генерал Микельсон, бригадир Вейнебелз и др.
Первый день переговоров окончился вничью».
Следующий раунд состоялся 17 мая:
«В 11–30 по московскому времени меня посетил генерал Баркер и сообщил, что он только что получил сообщение о пребывании в Ризе свыше пяти тысяч союзных граждан и настаивает на их немедленной передаче.
В ответ на это я заявил, что мне непонятно такое требование генерала Баркера, ибо мы приехали сюда не для того, чтобы решать отдельные вопросы о Ризе или о другом пункте, а решать вопрос в целом и что мы вчера уже договорились устно об основных вопросах предстоящей организованной передачи как союзных, так и советских граждан.
Решение вопроса я предлагаю форсировать и начать немедленную взаимную передачу людей через линию войск во всех пунктах, тогда отпадет вопрос и о Ризе.
Генерал Баркер возразил, заявив, что он не видит оснований к задержке передачи этих людей, поскольку передача из других пунктов переговоров происходит уже несколько дней, и, в частности, союзное командование приняло вчера две тысячи и сегодня принимает еще две тысячи своих соотечественников. Я просил дать справку, где это происходит. Он ответить не смог.
Генерал Баркер настойчиво стал отрицать необходимость подписания документа и просил поверить ему на слово, что все, о чем мы вчера договаривались, он точно выполнит.
Видя, что я категорически возражаю против такой новой постановки вопроса, бьющей на обман нас, генерал Баркер подошел с другой стороны к осуществлению своей цели и потребовал немедленного допуска своих офицеров на все сборные пункты и лагеря, мотивируя это тем, что соотечественников необходимо успокоить скорейшим возвращением на родину и основными положениями Крымского соглашения.
Я обещал этот вопрос рассмотреть опять-таки в разрезе всего плана и на основах взаимности и дать ответ позже. Одновременно я заявил, что у Баркера нет оснований проявлять беспокойство и бить тревогу за судьбу своих соотечественников, ибо последние находятся в хороших условиях и в ближайшие один-два дня после подписания документа будут среди своих соотечественников.
Баркер остался недоволен таким решением.
В конце беседы был затронут вопрос о работе экспертов, которые должны договориться о деталях и технике передачи. Условились о встрече после работы экспертов в 17–00 сего дня.
При встрече присутствовали: генералы Вершинин, Скрынник, полковники: Филатов и Гаврилов»[13].
В тот же день в 17–05 началась третья беседа.
«Пользуясь случаем, что я председательствовал на этом совещании, я подвел итоги работы первого дня, а затем и работы экспертов, обсуждавших детали вопросов, связанных с передачей советских и союзных граждан через линию войск. Я сообщил Баркеру, что, судя по докладам наших офицеров-экспертов, они закончили свою работу при обоюдном согласии по основным вопросам и тем самым подкрепили достигнутое мной и Баркером устное соглашение.
Баркер согласился с этим.
В связи с этим я внес предложение — все затронутые на совещании вопросы зафиксировать в виде протокола, плана или соглашения, которые мы подпишем вместе с генералом Баркером, а после этого можем с 20 мая начать передачу. Далее я указал, что наши офицеры завтра выедут по своим местам для проведения подготовительной работы к передаче и приему союзных и советских граждан. Я подчеркнул, что на основе подписанного нами соглашения соответствующие военные власти отдадут приказы.
Для составления подобного соглашения и предварительного его обсуждения я рекомендовал наметить комиссию, в состав которой войдут по пять человек с каждой стороны.
Со всеми этими предложениями Баркер также полностью согласился.
После этого я поставил перед Баркером второй вопрос — о допуске группы генерала Вершинина на территорию западной Германии, Дании и Норвегии для ведения работы по делам репатриации, изложил ему цели, задачи, численный состав группы, ее предполагаемую дислокацию и представил самого генерала Вершинина.
На это Баркер заявил, что самостоятельно он этот вопрос решить не может, а посему просил эту просьбу изложить в письменном виде, на что я дал согласие.
В связи с этим Баркер поставил передо мной вопрос о допуске соответствующих представителей французского командования по вопросам репатриации на территорию Германии, занятую частями Красной Армии. Я заявил, что если французы обратятся к нам с этой просьбой, то она будет рассмотрена.
Последний вопрос, который был обсужден на этой встрече, относился к поставленной генералом Баркером проблеме о создании пунктов приема и передачи советских и союзных граждан на территории Австрии. Принципиально я против этого предложения не возражал, заявив, что мы продумаем этот вопрос и соответствующие пункты укажем, увязав их с общим планом.
На мой вопрос о числе советских граждан, находящихся на территории Австрии, Баркер ответил, что он данными не располагает.
На этом совещание было прервано, к работе приступили комиссии по выработке соглашения о передаче через линию войск советских и союзных граждан»[14].
Именно в этот день союзные власти приступили к сосредоточению в Австрии казачьих частей, выходивших с территории Югославии и Северной Италии. Свой вопрос генерал Баркер поставил не напрасно.
Очередная встреча генералов Баркера и Голубева состоялась 18 мая. Она была посвящена тяжелому положению союзных граждан, находящихся на советской стороне в лагере Риза. Баркер требовал пропуска в этот лагерь трех американских офицеров, но Голубев ответил, что это дело местных военных властей. Стороны расстались неудовлетворенные друг другом.
Отношения между союзниками продолжали ухудшаться. 19 мая на встречу с Голубевым прибыли генералы Баркер и Микельсон, бригадир Вейнебелз и подполковник Темплин. В начале речь пошла о пеших перебросках репатриантов. Выслушав предложения Голубева, генерал Микельсон заявил, что в этом случае репатриация советских граждан затянется на два года, но потом свел это к шутке. Потом снова встал вопрос о срочной передаче англичан и американцев из лагеря Риза.
Голубев ответил, что это часть общего вопроса. Баркер и его спутники демонстративно покинули кабинет Голубева, заявив, что сообщат об инциденте в Вашингтон.