— И отнес бы наш меморандум в Елисейский дворец. Разумеется, он еще не умеет прилично держаться за столом. Но я уверена, что генерал отнесется к этому снисходительно, особенно если Телемах скажет, что его приемный отец сражался во французских силах Освобождения. Это многое объяснит.
— Я уже заметил тебе, что упоминание о личных заслугах было бы вульгарным. Уж не намекаешь ли ты на то, что у меня манеры солдафона?
Не правда ли, этот диалог не отвечает тому, что люди обычно думают о потерпевших кораблекрушение, тем более уже полностью осознавших трагичность своего положения. Тем не менее, хотя нашу жизнь трудно было назвать комфортабельной, а перспективы не поддавались предвидению и рисовались скорее в мрачном свете, мы продолжаем воспринимать все как шутку. До самого конца, когда у нас будут все основания полагать, что наши скелеты вскоре украсят прогалину, мы будем вести диалоги в том же стиле. В таком духе мы с Жозе беседуем с тех пор, как знаем друг друга. Полагаю, что мы и умрем с теми же чудаковатыми словами на устах.
На следующее утро отправляюсь на охоту. Нога совсем не болит, и мы решаем в понедельник отправиться на мыс Форкрой. Но сегодня мне не везет. За три часа шатания по лесу видел только нескольких очень красивых, белых с золотыми хохолками попугаев (думаю, ара) и пару игуан, но в лагерь вернулся с пустыми руками. Не худо бы плотно закусить дичью перед походом, чтобы набраться сил на дорогу. Но и на этот раз курица или молодой кабан остаются в мечтах.
15
Марши и контрмарши
Мне очень трудно разобраться в своих заметках, относящихся к продолжению нашего приключения. Моя шариковая ручка исписалась, и мне пришлось в дальнейшем пользоваться специальными, далеко не стойкими чернилами, предназначенными для барографа. Позже на плоту размыло целые страницы. На них остались неясные туманные узоры, с таким же трудом поддающиеся расшифровке, как поблекшие рукописи, найденные в пещерах у Мертвого моря. Тем не менее мне все же удается время от времени разобрать несколько слов, которые помогают восстановить самые выдающиеся события. Моя бедная память не сохранила всех эпизодов, как и память Жозе, хотя мы часто вступаем в споры. К тому же мы редко видим мир в одинаковых красках. Итак, обратимся к записям.
«Понедельник 6 февраля. Не знаем, сколько времени пройдет, прежде чем мы вернемся в лагерь, если мы вообще туда когда-нибудь вернемся! Поэтому, пока Жозе готовит немного риса на дорогу, я пытаюсь как можно лучше уложить наше имущество, чтобы предохранить его от вредного воздействия климата. Матрацы и одеяла завернуты в брезент и спрятаны в палатке. Составили список вещей, которые надо захватить с собой. Получилось что-то ужасное, напоминающее прейскурант распродажи в «Отель де виль»[15]. Груда вещей до упаковки показалась еще страшнее. Я сделал своего рода рюкзак из морского мешка, прикрепил к нему лямки от снаряжения для подводной охоты. Рюкзак вот-вот лопнет. Сверху привязываю к нему одеяло, сковороду и паранг — индонезийский нож для подрезания каучуконосного дерева — гевеи. Это самый полезный инструмент из всех, что мы спасли. С трудом поднимаю весь этот груз. Надеюсь все же, что смогу идти, неся его на плечах. Жозе будет тащить две сумки, тоже довольно тяжелые. В одной из них оставлено место для Телемаха. К этому добавляются карабин и острога, а Жозе настаивает еще на том, чтобы взять китайский зонтик (дальнейшие события показали, что это была чертовски хорошая мысль). Все это напоминает колониальную экспедицию семидесятых годов прошлого столетия. Не хватает только тропических шлемов с вуалями и назатыльников.
Отправляемся в путь после завтрака, пошатываясь под тяжестью ноши, но вскоре нужные темпы найдены, и мы продвигаемся без особого труда. На море отлив. Вначале можно идти по пляжу, а затем пересекаем лесную опушку, чтобы сократить путь и избежать длинной окольной дороги через Мыс разочарований. Три первых километра проходим по знакомой местности, где охотились или собирали ракушки. Нам еще не ясно, что представляет собой вогнутость береговой линии по другую сторону мыса, действительно ли это устье реки или там глубокая бухта. Если это бухта, то суша, виднеющаяся на той стороне, — островок, и тогда наш путь будет длиннее, чем предполагалось, зато не придется форсировать широкую протоку.
Через два часа мы опять выходим на берег и получаем ответ: это обширный эстуарий, открывающийся в море узким проливом, в который вода устремляется со страшной скоростью. В 500 метрах от пляжа эстуарий расширяется в огромную бухту, достигающую трех километров в диаметре. Сейчас дно местами обнажилось и видны песчаные банки, испещренные бурными протоками. На противоположной стороне эстуария перед нами предстает непроходимый черный лес; деревья спускаются до самой воды; никакого пляжа нет, а в море впадает несколько больших рек. Да, зрелище не слишком утешительное! От другого берега нас отделяет бурный поток, а ведь он совсем близко, в каких-нибудь 200 метрах. Есть от чего взбеситься. Мы должны будем тащиться 10 километров по труднопроходимой местности, пересеченной реками. Хорошо, если они неглубокие!