Бывший раб, двадцать лет глотавший воздух свободы, снова оказался на цепи. Позолоченной, но цепи.
Слеза третья. На первый взгляд, «мое» министерство отличалось от «предыдущего» лишь переменой местами двух слов в его названии. Ранее это было министерство национальной и региональной политики, теперь региональной и национальной. Однако сумма от перемены этих двух слагаемых должна была измениться существенно: мы, в первую очередь, должны были минимизировать конфликт интересов не между нациями, а между регионами (в рамках Федерации).
Напомню поговорку: «Против лома нет приема». В качестве «лома» для минимизации конфликта интересов были выбраны экономические и финансовые средства. Национальные, конфессиональные задачи не снимались с повестки дня, но они должны были решаться параллельно при помощи более нежных инструментов.
Для решения именно этой задачи был мобилизован экономист и региональщик Сапиро, вместо специалиста по межнациональным отношениям Вячеслава Михайлова.
Противники назначения министром именно меня этого принципиального отличия не сумели (или не захотели) разглядеть. Среди них были не только «скользящие по поверхности», вроде саратовского губернатора Д. Аяцкова, но и основательный профессионал президент Чувашии Н. Федоров, который тогда меня неприятно удивил, заявив вдобавок, что регионы возмущены моим назначением. Поздравления большинства глав регионов по телефону я предъявить не могу, а вот их телеграммы до сих пор лежат в моем архиве. Не такие уж они беспринципные люди, чтобы и возмущаться и поздравлять одновременно. Отвечая на вопрос корреспондента «Московского комсомольца», как я воспринял эти слова Федорова, я ответил: «Я думаю… коллега Федоров редко ходил на заседания Совета Федерации. Если бы ходил почаще, то, наверное, видел работу сенатора Сапиро»…[24]
Слеза четвертая. Новые приоритеты в работе министерства требовали изменения его структуры и, увы, замены части кадров. И то, и другое требовало времени, кадровые вопросы, вдобавок к этому, – деликатности. Деликатности, за редкими исключениями, хватило, а вот времени – нет. Плодов создания новой структуры и сокращения 60 человек мне вкусить не довелось: в сентябре мое министерство разделили на два, и все закрутилось по-новой. Но уже без моего участия.
Слеза пятая, самая-самая. В период разработки структуры правительства С. Кириенко была сформулирована правильная, на мой взгляд, идея оптимизации федеративных отношений, под нее создано ведомство, назначен его руководитель. Потом начались трудные «преддефолтовские» будни. Идея была стратегической, рассчитанной на реализацию, как минимум, в течение двух-трех лет. А все время и силы моего руководства уходили на решение оперативных, «пожарных» задач.
Между тем региональные проблемы не ограничивались межбюджетной тематикой. В каждом субъекте Федерации, под каждой «крышей» были свои «мыши». Аграрные, топливные, транспортные (северного завоза)… И по-прежнему острой и неопределенной оставалась проблема Северного Кавказа.
У меня создавалось впечатление, что для моих непосредственных руководителей С. Кириенко и В. Христенко тлеющие проблемы моего ведомства казались не столь существенными на фоне рассыпающихся государственных финансовых пирамид, задержек выплат зарплат и пенсий, шахтерских забастовок. Когда с большим трудом я прорывался к премьеру со своими ведомственными «болячками», в его глазах я читал: ну не грузите меня хотя бы этим…
Если попытаться соизмерить соотношение положительных и отрицательных эмоций от нового назначения, то положительных все равно было больше. Тем более что «слезы» были «скупыми мужскими» и ощущались не сразу.
За свою короткую постсоветскую историю Миннац возглавляли разные по руководящему стилю люди, к тому же вынужденные по обстановке решать разноплановые задачи. Первый руководитель Валерий Тишков и в прямом, и в переносном смысле – представитель академического стиля[25]. Сергей Шахрай и Николай Егоров – прикладники. Особенно последний, на долю которого выпала первая чеченская кампания. Как писали о нем тогда – «министр в камуфляже».
25
И до пребывания на государственной службе, и сейчас он возглавляет Институт этнологии и антропологии РАН.