Джей согласился. И правильно сделал. По крайней мере, он подтянул английский, стал много читать, начал писать и опубликовал первые статьи в студенческих журналах. С логикой у него все было в порядке, хотя давали только символическую логику. На вопрос об Аристотеле ему ответили, что силлогистика является разделом, и второстепенным, формальной логики. После этого были гносеология, на которой он узнал, что сознание подобно повару, создающему авторские гастрономические шедевры; этика, где каждая моральная проблема сопровождалась доводами за и против и выбор решения оставался за тобой, и метафизика, что преподавал мирянин по фамилии Босуэлл, считавший, будто Витгенштейн[67] и Хайдеггер[68] оставили эту область знания не у дел. Джею удалось найти одного пожилого иезуита, согласившегося читать ему схоластику, однако тот оказался последователем Суареса,[69] ненавидевшего Фому Аквинского. И все же старик позволил Джею читать работы своего заклятого врага.
Джей семестр за семестром оказывался в почетном списке декана, с первого курса вел свою колонку в студенческой газете, а одна его статья удостоилась национальной премии, тем не менее он быстро сделался изгоем. Иезуиты называли его Торквемадой[70] и Савонаролой.[71] Джей исследовал Ratio Studiorum и в своих заметках последовательно доказывал, что иезуиты предают свои собственные традиции. Четыре курса богословия — вот все, на что можно было рассчитывать. Единственной его защитой служило то, что он читал и буквально заучивал наизусть все шестнадцать итоговых документов Второго Ватиканского собора, чтобы затем аргументированно возражать против точки зрения, которую навязывали на занятиях.
— Ты головная боль для всего колледжа, — как-то сказал ему декан. — Тебе хоть что-нибудь нравится в нашем учебном заведении?
— Да, преподобный. То, что курс длится всего четыре года.
Когда Джей представил декану свою напутственную речь, тот рассмеялся.
— Тебе ни за что не позволят произнести ее в актовый день.
Произнести обращение доверили девушке, совершеннейшей посредственности, и ее по-женски нудное послание пришлось по душе студентам, преподавателям и даже кое-кому из родителей. Джей уже обращался в религиозные ордены, и те посоветовали окончить колледж. Теперь ему предложили «пожить в реальном мире» и убедиться в том, что он хочет для себя такую судьбу. Однако пожить в так называемом реальном мире Джею пришлось из-за того, что его мать потеряла работу. Возможно, он поступил бы в аспирантуру, но срочно понадобились деньги, и он устроился в местную газету, которая владела также телевизионной станцией. Джей писал сценарии рекламных роликов, составлял выпуски новостей, делал прогнозы погоды, а затем стал заменять ведущих информационных программ. Зрителям он понравился. Писем приходило множество. Карьера на телевидении продолжалась шесть лет, до тех пор, пока мать Джея не скончалась после скоротечной болезни. Она была уверена, что умирает в нищете, однако после ее смерти выяснилось, что акции, когда-то купленные отцом Джея, все росли и росли в цене и к тому времени, как он вступил в наследство, уже стоили кругленькую сумму.
Пока учился в колледже и все последующие годы Джей ежедневно ходил в церковь. Он читал требник на латыни, которую выучил самостоятельно. Затем нашел приход, где раз в месяц служилась Тридентская месса,[72] и познакомился с пастором, который, преодолев сопротивление канцелярии, добился разрешения вести богослужение на латыни. Отец Шварц. Джей поведал ему о своем желании стать священником.
— Семинария превратилась в зоопарк! — простонал Шварц.
— Я учился в Ирландском доме до его закрытия.
— Отчуждение церковной собственности, вот что это было. Никто не имел права продавать ее.
Отец Шварц читал «Искатель», «Культурные войны»[73] и «Самое главное», с мрачным злорадством наблюдая за крушением церкви и общества, в котором вырос.
— Нас предупреждали, Джей. Богородица предсказала все.
Он имел в виду явления Девы Марии в Фатиме. Шварц собрал все, что только о них написали; он давал книги, брошюры и газеты Джею, и тот буквально пожирал информацию. Шварц был прав. Если люди не будут читать молитвы по четкам и каяться, придут страшные невзгоды. Так и происходило, а будущее несло новые ужасы. Джей добавил к каждой декаде четок молитву, которую рекомендовала Дева Мария. «О, Иисусе, помилуй нас. Спаси от геенны огненной; прими все души на небеса, особенно души тех, кто в особой нужде». В своей епархии Шварц казался белой вороной, однако его святейшество Иоанн Павел II был с ним согласен.
67
Витгенштейн Людвиг (1889–1951) — австрийский философ XX века, один из основоположников аналитической философии.
70
Торквемада Томас де (1420–1498) — монах-доминиканец, глава инквизиции в Испании, отличался исключительной жестокостью.
71
Савонарола Джироламо (1452–1498) — флорентийский религиозно-политический деятель, выступал с критикой папской власти, осуждал светский характер гуманистической культуры, требовал глубокой реформы католической церкви в духе возвращения к апостольскому идеалу.
72
Тридентская месса — богослужение из так называемого «Тридентского канона», принятого в XVI веке списка католических богослужений, которое было отменено в 1969 году после Второго Ватиканского собора.