Условия в тюрьмах в Третьем рейхе становились все хуже и хуже. Нацисты все время критиковали веймарские тюремные власти за то, что они были слишком мягки с преступниками, баловали их едой и развлечениями, на которые они не могли рассчитывать на свободе. Этому не стоило удивляться, очень многие из них, от Гитлера и Гесса до Бормана и Розенберга, во времена Веймарской республики сидели в тюрьме, и из-за их националистических политических взглядов с ними обращались с нескрываемой снисходительностью. На самом деле условия в тюрьмах при Веймарской республике были весьма строги, и во многих из них господствовал военный подход к тюремной жизни[138]. Однако делались также и попытки ввести в некоторых местах более гибкую систему администрации с упором на образование, реабилитацию и поощрение за хорошее поведение. Теперь все это резко прекратилось, к немалому облегчению большинства надзирателей и представителей тюремного начальства, которым это с самого начала не нравилось. Руководителей-реформистов не мешкая увольняли, вводился новый, более жесткий режим. Быстрое увеличение числа заключенных приводило к проблемам с гигиеной, питанием и вообще бытовыми условиями. Пищевые рационы сокращались до тех пор, пока заключенные не стали жаловаться на потерю веса и острое чувство голода. Болезни кожи и заражение паразитами стали даже более распространены, чем при далеко не идеальных условиях, которые были там во время Веймарской республики. Тяжелый труд поначалу не входил в число основных приоритетов, так как считалось, что это нарушает схемы по созданию рабочих мест на свободе, но вскоре политика изменилась с точностью до наоборот, и к 1938 году до 95 % заключенных были задействованы в принудительных работах. Многих заключенных держали в специально для этого построенных трудовых лагерях, управляемых государственной тюремной службой, наиболее известно об использовании заключенных на расчистке болотистых местностей, культивации неплодородных земель в районе Эмсланд на севере Германии, где около 10 000 заключенных выполняли изнурительную работу: перекапывали и осушали неплодородные территории. Условия здесь были даже хуже, чем в обычных государственных тюрьмах, заключенных постоянно избивали, пороли, натравливали на них охранных собак и даже убивали. Многие из охранников до этого были штурмовиками и работали в главном из подобных лагерей до того, как в 1934 году они перешли к Министерству юстиции. Их отношение к делу повлияло и на других сотрудников, которые приходили в последующие годы. Здесь, в отличие от других лагерей, жестокость и произвол первых концентрационных лагерей 1933 года продолжались и в середине, и в конце 1930-х годов, так как начальство сверху никак в это невмешивалось[139].
В обычных государственных тюрьмах и исправительных домах с 14 мая 1934 года согласно новым правилам вводились определенные изменения местного и регионального уровня, которые отменяли привилегии и вводили новые наказания для непокорных заключенных. Целями тюремного заключения теперь были объявлены возмездие и устрашение. Воспитательные программы сокращались и приобрели более ярко выраженный нацистский характер. Спорт и игры были заменены военной муштровкой. Жалобы заключенных теперь рассматривались более жестко. Преступник со стажем, который сидел в одной камере с политическим заключенным, коммунистом Фридрихом Шлоттербеком, без сомнения, испытал на себе условия тюремной жизни и степень, до которой они ухудшились. Старый зэк рассказал своему новому сокамернику: «Сначала они отпилили спинки у скамеек в обеденном зале. Они сочли это слишком удобным. Это нас портило. Позднее они вообще упразднили обеденный зал. Раньше по воскресеньям иногда проводились концерты или лекции с показом слайдов. Больше их не бывает. Еще из библиотеки убрали многие книги… Еда стала хуже. Ввели новые наказания. Например, семь дней в одиночной камере на хлебе и воде. Ощущения после того, как испробовал такое наказание, не самые приятные. Еще тебя помещают в карцер в цепях, скованного по рукам и ногам. Но хуже всего, если руки и ноги сковывают у тебя за спиной, тогда ты можешь только лежать на животе. Правила, по сути, не изменились. Просто они теперь строже выполняются»[140].
139
Там же, 90-114; Erich Kosthorst and Bernd Walter, Konzentrationsund Strafgefangenenlager im Dritten Reich: Beispiel Emsland (3 vols., Düsseldorf, 1983); Elke Suhr, Die Emslandlager: Die politische und wirtschaftliche Bedeutung der emslandischen Konzentrations- und Strafgefangenenlager 1933 — 1945 (Bremen, 1985).
140
Friedrich Schlotterbeck, The Darker the Night, The Brighter the Stars! A German Worker Remembers (1933 — 1945) (London, 1947), 61-2.