Через четыре года режим настолько отточил свою технику манипуляции и устрашения, что на плебисците в апреле 1938 года по объединению с Австрией, на котором избиратель голосовал также и за то, что он одобряет Гитлера и его действия, 99 % избирателей проголосовали «да». Объединение этих двух вопросов само по себе уже давало понять, что те, кто голосовал против объединения, голосовали также и против Гитлера, а значит, могли попасть под действие закона о заговорах. Отряды штурмовиков время от времени проходили по всем улицам, вытаскивали людей из дома и отвозили их на избирательные участки. Тех, кто был болен и прикован к постели, заставляли голосовать на передвижных участках, которые приносили прямо к ним домой. Тех, кто отказывался голосовать или заявлял о намерении поставить «нет», избивали, вешали на них табличку «Я предал народ» и водили по улицам, вокруг пивных, где на них кричали и плевали, либо их бесцеремонно отправляли в дома для умалишенных. Во многих районах тех, про кого знали, что они не поддерживают режим, заранее арестовывали и держали под стражей до окончания выборов. В других местах выдавались бюллетени, на которых были проставлены номера с помощью печатной машинки без ленты, такой же номер стоял напротив фамилии избирателя в списке. 7 мая 1938 года Кобленцкое отделение СД сообщило, что таким образом они смогли «обнаружить тех, кто проголосовал «против» или испортил свой бюллетень». В точных подробностях и без всякого юмора сообщалось: «для того чтобы просмотреть эти номера, использовалось молоко со снятыми сливками». Во многих городах избирателей заставляли голосовать публично, за длинными столами, у которых стояли группы штурмовиков; где-то им просто выдавались бланки, в которых штурмовики уже отметили «за». Даже там, где сохранялась видимость тайного голосования, еще до выборов начали ходить слухи, что все бюллетени будут помечены и при подсчете можно будет определить, кому какой бюллетень принадлежит, в некоторых местах так и делалось. Там, где, несмотря на все предосторожности, все-таки появлялось значительное количество бюллетеней с голосом «против», их попросту не учитывали. А если избиратель совершал необычный шаг и публично объявлял о том, что воздержался от голосования, как сделал католический епископ Йоаннес Шпролл в знак протеста против включения в список нацистской партии Альфреда Розенберга и Роберта Лея, реакция на это была жесткой; поступок епископа Шпролла привел к буйным демонстрациям штурмовиков возле его храма и его увольнению из епархии, арестовывать его режим не стал, посчитав, что он слишком важная персона[230]. Несмотря даже на такие случаи, многие немцы, поддерживающие нацистов, на подобных плебисцитах были полны гордости за полученные результаты. «99 процентов за фюрера, — ликовала Луиза Зольмиц, — это должно поразить другие страны»[231].
230
Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, V (1938), 415-26; Theodor Eschenbuig, «Streiflichter zur Geschichte der Whhlen im Dritten Reich», VfZ 3 (1955), 311-6; об истории с обезжиренным молоком см. в Hohne, The Order, 201; о епископе см. в Paul Kopf and Max Miller (eds.), Die Wrtreibung von Bischof Joannes Baptista Sproll von Rottenburg 1938 — 1945: Dokumente zur Geschichte des kirchlichen Widerstands (Mainz, 1971). Хорошее местное исследование выборов и референдумов с 1933 по 1938 г. см. в Hetzer, «Die Industriestadt Augsburg», 137-46. Показатель в 98% был достигнут уже в 1936 г.
231
Tagebuch Luise Solmitz, 29 марта 1936 г. Подробности беспрецедентных террора и запугивания на этих выборах см. в Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, III (1936), 407-60.