Этим бизнесом занималась не только фирма «Байер». В последней трети XIX века наряду с ней успешно занимались своей деятельностью на берегах Рейна еще несколько прогрессивных фармацевтических фирм. Звезды были к ним благосклонны: хотя, в силу раздробленности Германской империи, объемы банковских капиталов были ограниченны и существовали довольно высокие инвестиционные риски, химическую отрасль эти проблемы не затрагивали, поскольку, по сравнению с традиционной тяжелой промышленностью, она требовала значительно меньше оборудования и сырья. Даже небольшие вложения обещали высокую прибыль. От предпринимателя требовались прежде всего компетентность и интуиция, а Германия, богатая человеческими ресурсами и обладавшая неисчерпаемым интеллектуальным потенциалом, располагала немалым количеством прекрасных химиков и инженеров – благодаря лучшей в мире на тот момент системе образования. Сеть университетов и высших технических училищ считалась образцовой и не имела себе равных. Наука и экономика работали в высшей степени слаженно, рука об руку. Полным ходом шли исследования, было получено множество патентов. Еще в конце XIX века Германия превратилась в «мастерскую мира» (Werkstatt der Welt). Клеймо «Made in Germany» стало знаком качества – в том числе и в отношении наркотических средств.
Германия, страна наркотиков
После Первой мировой войны положение дел не изменилось. Если Франция и Великобритания имели возможность ввозить кофе, чай, ваниль, перец и другие природные стимуляторы из своих колоний, то Германии, утратившей вследствие положений Версальского договора все принадлежавшие ей заморские территории, пришлось искать новые пути. Немцы стали производить искусственные успокоительные средства, ибо страна нуждалась в них: поражение в войне нанесло многим ее гражданам самые разнообразные душевные и физические травмы. На протяжении 20-х годов для людей, проживавших между Балтийским морем и Альпами, наркотики приобретали все большее значение. Тем более что ноу-хау на их производство у них имелось.
Таким образом, ориентиры развития современной фармацевтической отрасли были установлены, и многие фармакологические средства, известные нам и сегодня, появились именно тогда, в течение короткого периода времени. Немецкие фирмы заняли лидирующие позиции на мировом рынке. Они не только производили большинство лекарств, но и экспортировали львиную долю химических препаратов для их производства по всему миру. Возникла «нео-экономика» – Химическая долина – между Оберурзелем и Оденвальдом. До сих пор никому не известные предприятия за одну ночь превратились в процветающие фирмы. В 1925 году несколько крупных химических заводов объединились в «И.Г. Фарбен», один из самых могущественных в мире концернов, штаб-квартира которого разместилась во Франкфурте-на-Майне. Германия продолжала специализироваться на опиатах. В 1926 году она лидировала среди стран – производителей морфина и экспортеров героина: 98 процентов продукции уходило за границу[10]. С 1925 по 1930 год в Германии была произведена 91 тонна морфина – 40 процентов мирового производства[11]. Только подчиняясь ограничениям, предусмотренным Версальским договором, и уступая внешнему давлению, Германия подписала в 1925 году международное соглашение Лиги Наций, регулировавшее обращение опиума. Ратифицировал его Берлин лишь в 1929 году. В 1928 году Германия произвела 200 тонн опиума[12].
Немцы лидировали также и в производстве веществ другого класса. Фирмы «Мерк», «Бёрингер» и «Кнолл» контролировали 80 процентов мирового рынка кокаина. Производившийся в Дармштадте кокаин фирмы «Мерк» считался лучшим по качеству в мире, и поэтому промышленные пираты в Китае печатали соответствующие поддельные этикетки миллионами[13]. Главным европейским перевалочным пунктом для кокаина-сырца служил Гамбург: ежегодно через его порт легально ввозились тонны этого вещества. Так, например, Перу экспортировала ежегодно свыше пяти тонн кокаина-сырца, почти исключительно в Германию для дальнейшей переработки. Объединение «Опиум и кокаин», включавшее в себя немецких производителей наркотических веществ, неустанно работало над установлением тесных связей между правительством и химической отраслью. Два картеля, каждый из которых включал в себя несколько фирм, поделили между собой весьма прибыльный рынок «всего мира»[14], заключив так называемые «Кокаиновую конвенцию» и «Опиатную конвенцию». Фирма «Мерк» приняла участие в обеих[15]. Молодая республика купалась в препаратах, изменяющих сознание и вызывающих эйфорию, поставляла героин и кокаин на все континенты, превращаясь в глобального наркодилера.
Химические двадцатые
Быстрое научное и экономическое развитие новой отрасли нашло отражение в повседневной жизни. Искусственный рай был в Веймарской республике в большой моде. Столкновению с суровой, мрачной реальностью люди предпочитали бегство в гораздо более приятный призрачный мир – феномен, который создала эта первая либеральная демократия на германской земле как в политическом, так и в культурном плане. Никто не хотел вникать в истинные причины поражения в войне и думать об ответственности за него кайзеровского и германского националистического истеблишмента. Широкое распространение получила легенда об «ударе ножом в спину», утверждавшая, что германская армия не одержала победу лишь потому, что левые в тылу саботировали меры по продолжению войны[16].
Эта тенденция эскапизма довольно часто находила свое выражение в слепой ненависти, а также в разрушении культурных традиций. Не только в романе Дёблина «Берлин, Александерплац» германская столица предстает в образе вавилонской блудницы. Представители городского дна искали спасение в самых отвратительных излишествах, какие только можно вообразить, к ним относилось и употребление наркотиков. «Мир никогда не видел ничего подобного берлинской ночной жизни! Раньше мы имели первоклассную армию, теперь же имеем первоклассные извращения!» – писал Клаус Манн[17]. Город на Шпрее стал синонимом моральной распущенности. Когда после выплаты репараций началась гиперинфляция, немецкая марка рухнула в пропасть. Осенью 1923 года ее курс упал ни много ни мало до уровня 4,2 миллиарда марок за один американский доллар. Казалось, что вместе с ней рухнули и моральные ценности немцев.
13
Bundesarchiv Berlin R 1501. Akten betr. Vertrieb von Opium und Morphium. Bd. 8. Bl. 502, 15.9.1922.
14
Цит. по: Holzer Tilmann. Die Geburt der Drogenpolitik aus dem Geist der Rassenhygiene – Deutsche Drogenpolitik von 1933 bis 1972. Inauguraldissertation. Mannheim, 2006. S. 32.
15
Auswärtiges Amt. AA/R 43309. Vermerk von Breitfeld (Opiumreferent im AA), 10.3.1935. Цит. по: Holzer, a. a. O. S. 32.
16
Даже маститые либеральные историки сознательно занимались фальсификацией официальных документов, имевших отношение к началу войны. См. подробнее: Mommsen Hans. Aufstieg und Untergang der Republik von Weimar 1918–1933. Berlin, 2000. S. 105.
17
Mann Klaus. Der Wendepunkt. Reinbek, 1984. Цит. по: Gordon Mel. Sündiges Berlin – Die zwanziger Jahre: Sex, Rausch, Untergang. Wittlich, 2011. S. 53.