– Сядь сюда, – продолжала грабительница, – и повернись лицом к свету.
Я выполнил и этот приказ.
Цыганка опустилась передо мной на колени и, сняв с меня шляпу, отбросила её в сторону. Её тут же кто-то поднял. Потом, порывшись в своих бесчисленных юбках, вытащила из их недр небольшую жестяную коробочку.
– Теперь старайся не шевелиться, а то я нечаянно выколю тебе глаз. Лучше вообще закрой глаза. И не нужно так напрягаться. Расслабь лицевые мышцы. Не бойся, больно не будет. Чай, не к зубодёру пришёл, – сказала старуха и, видимо, скорчила при этом какую-то забавную мину, потому что все кругом рассмеялись. Не смеялся только я один.
– Доверься ей, – тихо сказала молодая цыганка, усаживаясь на землю подле меня. – Манана своё дело знает. Лучшего гримёра не сыскать во всём Маусвиле.4
«Так вот оно что! Гримёра! – подумал я. – Старая цыганка просто-напросто собирается изменить мою внешность!»
Значит, моя прекрасная спутница не обманула меня! Она действительно хотела мне помочь! Червь сомнения, не дававший мне покоя всё это время, уснул, и я с лёгким сердцем позволил цыганке произвести над моим лицом все необходимые манипуляции.
Моё мучение длилось минут пятнадцать, но наконец дело было сделано.
– Готово! – сказала старуха, отстраняясь, чтобы дать возможность остальным оценить её труд.
По всеобщей реакции я понял, что цыганка постаралась на славу.
– Да-а, теперь его и мама родная не узнает, – прокомментировал кто-то.
Я обратил своё новое лицо к моей юной спасительнице, чтобы услышать, что она скажет. Видимо, я повернулся слишком резко, потому что красавица неожиданно отпрянула от меня.
– Что-то не так? – спросил я.
– Нет, нет. Всё замечательно, – сказала она как-то чересчур поспешно. – Просто… просто немного непривычно.
– Теперь его выдают только ботфорты, – заметил старый цыган. – Надо, чтобы он снял и их тоже.
«Вот это я сделаю с превеликим удовольствием», – подумал я. Стащив непривычную обувь, я остался в одних носках.
– Смотрите, какие странные портянки, – сказала одна из цыганок, показывая на мои ступни.
– Это носки, – поправил её я.
Все стали разглядывать мои носки, словно перед ними был не обычный предмет мышиного гардероба, а какая-то экзотическая птица.
– Странная штуковина, – прокомментировал кто-то. – Её даже обернуть-то толком нельзя.
– А она не обёртывается, а надевается на ногу.
Я снял один носок и показал, как его нужно надевать.
– Видите, как быстро? Очень удобная вещь.
Никто не стал со мной спорить, но мне показалось, что я их не убедил. Видимо, цыгане предпочитали одеваться по старинке.
Когда я вновь повернулся к своей прекрасной спутнице, она уже овладела собой, но чувствовала себя по-прежнему неловко и, чтобы сгладить ситуацию – другого объяснения я не нахожу, – предложила мне немного отдохнуть, положив голову ей на колени. Я не заставил просить себя дважды.
Так я лежал, любуясь игрой язычков пламени на монистах, украшавших её дивную шею, когда я вдруг услышал знакомый звук, чем-то напоминающий стук кастаньет. Сомнения быть не могло: это приближалась погоня.
– Это они, – сказал я, приподнимая голову и вглядываясь в темноту переулка, из которого должны были появиться мышкетёры, но моя спасительница ласковым и в то же время решительным жестом вернула мою голову себе на колени.
По тому, как внезапно напряглись её мышцы, я понял, что мышкетёры уже вышли на площадь.
– Сколько их? – спросил я.
– Трое, – ответила она шёпотом.
У меня немного отлегло от сердца. «Трое – это всё же лучше, чем пятеро, – подумал я, – потому что это означает, что гвардейцы кардинала остались охранять дворец».
Между тем незваные гости приблизились к костру.
– Мы ищем своего приятеля. Он назначил нам встречу на площади, но мы спьяну забыли на какой, – то ли на Площади старьёвщиков, то ли на Площади оборвышей. Вы здесь никого чужого не видели? – спросил один из них, ощупывая лица собравшихся вокруг костра мышей испытующим взглядом инквизитора.
– Да вот же он! – воскликнула старая цыганка, показывая на меня костлявым пальцем – тем самым, которым всего несколько минут назад наносила грим на моё лицо.
Я непроизвольно втянул голову в плечи, но тут мышкетёр, бросив на меня беглый взгляд, громко рассмеялся и сказал: