Насупив мохнатые брови, подергивая желтоватый ус, слушает Владимир Иванович Воронин, капитан «Сибирякова» и «Челюскина». Упираясь локтем в колено и опустив подбородок на сжатый кулак, замер у шахматного столика Михаил Васильевич Водопьянов. Чуть шевелит губами, будто повторяя слова песни, Иван Доронин…
Ляпидевский еще раз ударил по клавишам, и последний аккорд тихо угас.
Я протиснулся к Святогорову:
— Здравствуй, Саша! Видишь, доплелись и мы…
— Здóрово, вот здóрово! Давно ли? А мы тут даже не знаем…
Подняв руку, он громогласно объявил о появлении «Сталинграда»:
— Нашего полку прибыло!
Посыпались вопросы: «Когда?», «Где встал?», «Надолго?»… Откровенно говоря, мне было обидно за наше судно: правда, мы пришли последними, но ведь не так уж часто сюда, на Чукотку, приходят корабли! А нас и не заметили… Кто-то ехидным тоном упомянул об острове Матвея. Галышев шепнул мне сочувственно:
— Не одни вы, друзья мои, опоздали. Мне помещала помпа, вам — льды, а результат один…
— Я же говорил, голова, что на Чукотке встретимся, — тряс меня за плечо Доронин. — Из Хабаровска с нами не улетел, голова, так зато здесь повстречались!
Как у сибиряков «однако», так у Доронина излюбленным словцом было «голова». Поэтому друзья обычно называли его самого «головой», на что добродушный гигант только посмеивался.
Пришли гости с «Красина» и «Сталинграда». Собрался в полном составе «корреспондентский корпус». Общим вниманием завладел остроумный и жизнерадостный Миша Розенфельд.[4] Он всегда имел про запас десяток, другой увлекательных и забавных рассказов, в которых подлинные эпизоды так причудливо переплетались с выдумкой, что и сами участники этих событий подчас не могли уловить: где грань между действительностью и импровизацией? За годы корреспондентской работы Миша побывал во всех краях великой советской страны и далеко за пределами Родины. На карте земного шара маршруты путешествий боевого корреспондента «Комсомольской правды» опоясывали оба полушария. Он путешествовал на степных верблюдах и оленьих упряжках, поднимался на дирижаблях, самолетах и воздушных шарах, плавал на парусниках, подводных лодках и торпедных катерах, ездил на аэросанях и гоночных мотоциклах…
В тот вечер на борту «Смоленска» Миша рассказывал сценарий задуманного им приключенческого кинофильма. Сюжет был несложен, но судьба комсомольцев, попавших в кратер вулкана, захватила слушателей.
Мы устроились за длинным столом. Мест не хватило, и опоздавшие толпились вокруг рассказчика. Против меня, щуря ласковые глаза, сидел Василий Сергеевич Молоков. Позади него облокотился на спинку кресла молодой человек невысокого роста с военной выправкой: Николай Петрович Каманин.
Я наблюдаю за летчиками, имена которых знает теперь весь мир, и размышляю о том, как несхожи их жизненные пути. Каманин встречает лишь двадцать пятую весну. Когда он появился на свет, у тринадцатилетнего Васи Молокова был уже немалый трудовой стаж. Девяти лет Молоков пришел с матерью- крестьянкой в Москву на заработки; деревенский паренек клеил коробки на табачной фабрике Попова за рубль десять копеек в месяц и хозяйские харчи. Когда Каманин перешел в четвертый класс советской средней школы, двадцатипятилетний Молоков только что научился грамоте. Встретились они в авиации, оба став летчиками. Миллионы людей во всех частях света следили за их полетами в ледовый лагерь Чукотского моря. Вдвоем они вывезли семьдесят три человека — почти три четверти всего населения лагеря.
О Молокове говорят, что он неразговорчив и склонен к одиночеству. Может быть. Трудная юность, вероятно, наложила отпечаток на его характер. Вот и сейчас он с интересом слушает общую беседу, но сам не вступает в разговор. Впрочем, и другие больше молчат; в центре внимания — автор киносценария:
— Комсомольцы на руках вытаскивают профессора из кратера… Рыбаки берутся перевезти всех на базу… Но документы? Куда делись документы экспедиции?.. Этого никто не знает…
— А что стало с Тоней? — перебивает Водопьянов.
Слушая Мишу, он просматривал длинный свиток из плотной
4
В 1942 г. М. Розенфельд, военный корреспондент «Комсомольской правды», погиб на фронте Великой Отечественной войны.