Тетя Маруся зашла, и лицо ее озарило спокойной улыбкой человека, знающего цену себе и своему труду. Со мной тетя Маруся старалась говорить на русском, но часто забывала и переходила на свой родной украинский язык. И ее совершенно не смущало, что я отвечал по-русски, хотя, через два-три дня пребывания под ее опекой я начинал шпарить «ридною мовою», как заправский хохол.
— Синку, я тільки-но борщику впорала, їстимеш? А ще є варенички, я їх зараз відварю. З вишеньками. Ти ж такі дуже любив порати (кушать)… А ще у виварці воду поставила гріти, після вечері якщо бажаєш, можеш впорати собі баньку[2].
Тетя Маруся засуетилась. На столе вскоре появились и борщ, и вареники, и пляшечка добротного самогона, первака, который гнали сами руки доброй тетки Маруси.
— А це як у селі, та й без горілочки? Ні, ви як собі знаєте, а я раз-два на рік впораю літрів зо десять та й тримаю. Прийде електрик щось порати, вгощаю, або треба людей наняти картоплю впорати, знову без оковитої не обійтися[3].
Самогон был крепким, градусов за пятьдесят. Тут, в селе, такой подают только дорогим гостям. Напиток чистый, без запаха и примеси, немного обжег горло и оставил после себя приятное послевкусие. Настоящий сахарный продукт натуральнейшего брожения. Нет, я ничего против монополии государства на водку не имею, только попробуй найти в магазине водку, которая по своим качествам сравнится с хорошим украинским сельским самогоном (бурачанка[4] не в счет).
А как вкусно тетя Маруся делает вареники с вишнями! В ее исполнении — это просто шедевр кулинарного искусства. Тесто такое мягкое, тонкое, нежное, каждый вареник смотрится, как набитый шариками кошелечек. У тети Маруси есть свой фирменный рецепт. Она вместо сахара использует к вареничкам сахарную пудру. С отличии от сахара, пудра сразу же растаивает, как только попадает на вареники и совершенно не чувствуется, а на дне миски образуется такая импровизированная подливка-сироп, в которую макаешь каждый вареник и кушаешь с большим удовольствием. Наслаждение в том, чтобы раскусить вареник, почувствовать, как начинает по небу бежать кислый вишневый отвар, и на контрасте со сладким сиропом на оболочке вареника получается тот самый неповторимый вкус, за который я обожаю кулинарные произведения тети Маруси.
— Оце раніше цукор на паї давали, коли ще колгосп був, а зараз земля у орендаторів, що хтять, те й роблять. Пшениці майже не сіяли. Що торік, при колгоспі, було посіяно, те й маємо. А вони тільки ріпак та кукурудзу, вже й ферми позакривали геть усі. Що вони будуть на наші паї давати? Ріпакові голки? А навіщо воно мені здалося? Жодного цукрового буряка не посіяли. Кажуть, що невигідно. А мені з цього що? Так і жити не вигідно. В цьому році й жому не буде, чим худобу буду годувати? А продавати корову — жаль бере. Годувальниця. Приймали молоко по гривні двадцять, а з вчорашнього дня по вісімдесят копійок. І що їм зробиш?[5]
Я отвлекся от своих грустных мыслей.
— Спасибо, тетя Маруся. Все очень вкусно. Чес слово…
— Ой, я тебя совсем забалакала. Банька ведь готова. Давай. Иди. Там в кружке холодненький квас, знаю, что любишь…
Хлебный квас маминого приготовления очень любил Иван. Именно ему мама привыкла ставить в баньку кружку с ледяным квасом. А он, распаренный, вымытый, чистый, выпивал эту кружку залпом и на его лице читалось такое счастье и блаженство, что даже меня, городского пентюха, пробирало насквозь. Я встал с лавки, почему-то отвесил короткий поклон иконе Богоматери с младенцем, висящей в красном углу комнаты и пошел смывать с себя грехи своего Города.
Глава восьмая
Термоядерный эффект
Вода имеет чарующее свойство: она смывает с тебя всю грязь, которая накопилась не только на теле, но и в душе. Вода — это особенная субстанция. Неподвижная и текучая, переменчивая и постоянная, дарующая жизнь и жизнь отнимающая.
Так, как вода, очищала меня и тихая украинская речь тети Маруси. Было что-то в этой обычной болтовне сельской женщины, рассказывающей об обычной жизни своего села такое благотворящее. Не в самих словах, нет, такие банальности говорят везде и всюду, но в тоне, в том, как спокойно расставлены акценты, в том, что нету в речах ни ненависти, ни страха, и только иногда промелькнет безмерная усталость человека, привыкшего к непосильному труду.
Лето. А в баньке натоплено. Обливаешься горячей водой, а тут, рядышком ведра с ледяной, для любителя. А я люблю. Окатишься. Проорешь! Была б зима — можно было бы и по снежку покататься. А так, обойдется… Пришлось окатить себя, использовав все три приготовленных ведра. Получился своеобразный контрастный душ. И сразу же — холодненького кваску. А вот теперь душа моя пребывает в нирване.
2
Сынок, я только что борщ приготовила, будешь кушать? А еще есть варенички, я их сейчас отварю. С вишенками. Ты такие очень любил кушать. А еще в выварке поставила воду греть, после еды можешь в баньке вымыться. (
3
А это как в селе и без самогона? Нет, вы себе как знаете, а я дважды в году по десять литров выгоняю и держу. Придет электрик, починить что-то, угощаю, или надо людей нанять, чтобы картошку в огороде обработать, опять же без самогона не обойтись. (
4
Особый сорт самогона, который делают из сахарной свеклы. Отличается крепостью и особым запахом. Пить только в противогазе, если нет привычки. (
5
Это раньше сахар за паи давали. Когда колхоз еще был. А теперь земля у арендаторов, что хотят, то и делают. Пшеницу почти не сеяли. Что в прошлом году, когда колхоз еще был, посеяли, то и имеем. А они (сеют) только рапс да кукурузу, уже и фермы все закрыли. И что они будут за наши паи давать? Рапсовые иголки? И на что оно мне надо? Ни одной сахарной свеклы не посеяли. Говорят, что не выгодно. А мне-то что? В этом году жома не будет, чем скотину буду кормить? А продавать корову — жалко. Кормилица. И то, принимали молоко по 1 гривне 20 копеек, а со вчерашнего дня по 80 копеек. И что ты им сделаешь? (