Мне стало ясно, что разбираться с проблемой сейчас нет смысла: слишком мало информации для того, чтобы делать какие-то выводы. А выводы сделать очень хотелось. Усилием воли я сумел оторваться от вывододельческого зуда и пошел помогать тете Марусе по хозяйству. Утренние дела были сделаны достаточно быстро. Оставалась куча времени, так что я засобирался на рыбалку. Приготовил удочки. Накопал червяков. Взял небольшой кусочек белого хлеба. Погода благоприятствовала. Место у кладки было немного прикормлено (с этой кладки раньше охотно удили рыбу соседи), а у Иванка были рыбачьи чоботы[17] типа «ботфортов», которые раньше были частью комплекта химзащиты. Имея такое снаряжение, ничего не стоило преодолеть зону камышей, вскоре я стал обладателем двух неплохих карасей и четырех жирных плотвичек. Посчитав свой речной долг исполненным, я пошел домой и вскоре почистил рыбу. Тетя Маруся увидела улов, всплеснула руками, поблагодарила за то, что я решил побаловать ее свежей рыбкой, потом сообщила, что пригласит на обед соседа Вашуту, который жил на самой окраине улицы и, соответственно, на самой окраине села.
Василий Федорович Шутков, которого окрестные жители называли не иначе, чем «дед Вашута», был человеком пожилым, жил одиноко, но достойно и отличался особенной чистотой и опрятностью. От него никогда не исходило того запаха затхлой старости, который сопровождает не только многих сельских, но и большинство городских стариков. Казалось, что он все еще служит в своей армии, той самой, «непобедимой и легендарной». Подтянутый, настроенный постоянно на свой особый лад, дед Вашута обладал набором своих устоявшихся взглядов и ценностных ориентиров. И сбить с этого настроя его было невозможно. Когда стал вопрос о военной пенсии, Василия Федоровича пригласили в военкомат и предложили принять присягу Украине, объясняя, что таким образом его военная пенсия будет увеличена до приемлемого размера. Дед Вашута присягу Украине приносить отказался. И не потому, что не любил Украину, а потому, что считал, что присягать можно только единожды. А вот приносить присягу второй раз, пусть и отвернувшись, пусть и шепотом в уголок — это уже будет предательством. Странное мнение по нонешним временам.
Вот так он и жил: с маленькой пенсией, но гордо поднятой головой. Рыбачил. Знал все окрестные леса по поводу грибного промысла. Ходил на охоту. Не браконьерствовал, ну разве иногда принесет домой лишнего зайца, да и то — если удачно стрелял, оставлял себе только одного зверя, остальных зайцев раздавал товарищам. Рыбачил он заядло, но по своим, ему одним понятным правилам и приметам. Мог выехать в пять утра и прорыбачить до десяти вечера, мог вернуться через час с тремя хвостами, а на расспросы, почему так быстро оставил рыбалку, раздраженно буркнуть, мол, не клевало…
Я заметил, что тетя Маруся, которая и раньше деда Вашуту как-то чуть-чуть выделяла из всего сельского населения, после смерти Ивана стала относиться к соседу намного теплее. Впрочем, отношениями назвать это было нельзя. А если и были они, эти отношения, то скрывались они и от людей, и от себя со всей военной конспиративностью.
Было жарко, и на обед тетя Маруся приготовила холодный красный борщ, напекла оладушек и нажарила рыбы. На десерт был приготовлен ягодный узвар, в который для вкуса были добавлены сухофрукты, а к нему — поздняя клубника со сметаной. Узвар уже успел отстояться, потом охладится в подвале, а теперь даже кувшинчик, в который он был налит, запотел, так крепко охлажден напиток.
Обед проходил мирно, чинно, если бы не вмешалось радио. Тетя Маруся не успела выключить этот допотопный агрегат, который и работал-то от случая к случаю. Впрочем, его всегда слушали, особенно что касалось прогноза погоды. По какой-то старой привычке радио в хате никогда не отключали. Так и сейчас. Радио включилось, раздалась трескотня первых помех, после чего бодрый голос диктора стал вещать последние новости. Теть Маруся чуток не успела перекрыть горлянку проснувшемуся чревовещателю, тот успел проскрипеть весть о том, что некому Шухевичу присвоили звание героя Украины. Увидев, как вытягивается Вашутино лицо, тетя Маруся бросилась к радиоточке чуть не с кулаками. Враг заткнулся. Обед был испорчен.