К исходу 22 июня передовые отряды соединений 5-й армии вышли на следующие рубежи: 63-й сд – Шепечино, северная окраина Старобобылья, 277-й сд – Семашково, отм. 150,7, 65-й ск – Механики, 1,5 км южнее Высочан, 159-й сд вел бои за третью траншею противника, которые продолжались и ночью. Успешные действия разведотрядов позволили командирам 72-го и 65-го стрелковых корпусов ввести в бой первые эшелоны полков, поддержанных батальонами 153-й танковой бригады и подразделениями 954-го самоходного артиллерийского полка.
Приняв наступательные действия ударных батальонов за начало общего наступления русских, командующий 3-й танковой армией уже вечером ввел в действие имевшиеся в его распоряжении резервы, что не позволило ему в последующие дни воздействовать на ход уже действительно начавшегося большого сражения.
Смелые и решительные действия ударных батальонов 5-й армии дали возможность переправить на южный берег реки Суходровка и вторые эшелоны стрелковых полков, артиллерию, танки и самоходные орудия, которые были тщательно замаскированы на рубежах подготавливаемой атаки.
В результате проведенной разведки боем части и соединения армии значительно улучшили свое положение для наступления главных сил. Были более точно определены ранее обнаруженные огневые средства противника и установлено местонахождение трех новых артиллерийских и пяти минометных батарей, расположение трех дзотов.
Не имели значительного успеха в этот день передовые батальоны 11-й гвардейской и 31-й армий, атаковавшие оборону противника на оршанском направлении. Наткнувшись на хорошо налаженный перекрестный артиллерийско-минометно-пулеметный огонь, наши подразделения понесли значительные потери и были по приказу отведены в исходное положение.
Но и в этом случае в их полосе наступления была уточнена группировка сил противника и система его обороны, что потребовало внести некоторые изменения и дополнения в планы артиллерийской и авиационной подготовки.
Противник, настороженный участившимися ударами советской авиации и действиями штурмовых отрядов, около 3 часов ночи 23 июня открыл артиллерийский огонь по позициям частей армии генерала Галицкого на предполагаемом участке прорыва, уничтожив около 6 наших батарей. По определенным огневым позициям противника нанесли ответный удар четыре тяжелых пушечных дивизиона, вынудив немцев прекратить огонь. На некоторое время на фронте установилось тревожное затишье, прерываемое иногда очередями дежурных пулеметчиков.
В ночь на 23 июня несколько усиленных батальонов провели разведку боем и в полосе предстоящего наступления войск правого крыла 1-го Белорусского фронта, причем большая часть подразделений 65-й армии была задействована под Паричами, демонстрируя на этом направлении вероятность главного удара. И командующий 9-й полевой армией поверил этому, направив в этот район свои резервы.
А вот командующий 39-й армией 3-го Белорусского фронта генерал-лейтенант И.И. Людников отказался от проведения разведки боем, отстояв свое решение перед прибывшими в его штаб маршалом Василевским и командующим фронтом. Командарм мотивировал это тем, что в соединениях и частях хорошо знают систему обороны противника. Но на самом деле генерал Людников отказался от разведки боем умышленно, чтобы заранее не насторожить противостоящего противника. В своих воспоминаниях он писал: «Разведка передовыми батальонами стала, как правило, служить прелюдией к наступлению. Она как бы заранее определяла направление главного удара. Немцы это знали. И мы всеми силами старались создать видимость обстановки, обычной для обороняющейся стороны, чтобы усыпить их бдительность. Достигалось это тщательной маскировкой» [22].
Для дезориентации противника на одном из участков обороны 84-го стрелкового корпуса была проведена демонстрация усиленной подготовки к наступлению: артиллерией велась пристрелка заданных целей, саперы подрывали и снимали минные и проволочные заграждения, по ночам в тыловой полосе двигались трактора, создавая видимость сосредоточения танков и самоходной артиллерии. А в это время в полосе предстоящего наступления 5-го гвардейского стрелкового корпуса проводилось сосредоточение частей на узком участке для прорыва обороны противника.
И все же полностью скрыть подготовку к наступлению ударной группы 39-й армии не удалось. Захваченный в плен после начала наступления немецкий радист, прослушивавший радиопереговоры командного состава наших дивизий и частей, заявил на допросе, что его командование насторожил факт резкого сокращения количества разговоров между ними [23]. Но это уже не могло повлиять на ход дальнейших быстро наступивших событий на фронте.
23 июняначало общего наступления трех фронтов (1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских) ознаменовалось сильнейшим артиллерийским обстрелом позиций противника, который вели сотни батарей, дивизионов и полков, к которым вскоре подсоединились и залпы реактивных минометов. Несколько часов в расположении противника, на позициях его выявленных артиллерийских и минометных батарей, на командных и наблюдательных пунктах бушевала огненная буря. Вся прилегавшая местность была в разрывах и тучах поднявшейся пыли. В небо взлетали обломки боевой техники, разбитые остатки блиндажей, дотов и дзотов.
Как отмечал уже упомянутый Курт Типпельскирх: «Русский метод ведения наступления со времени последних наступательных операций стал еще более совершенным… Теперь наступлению предшествовал гораздо более интенсивный по сравнению с предыдущими операциями многочасовой огонь артиллерии на уничтожение, сочетавшийся со столь же необычным по своим масштабам использованием крупных сил авиации. Вероятно, с целью достигнуть предельной мощи ударов с воздуха они наносились с интервалом в один день по каждой из трех немецких армий, оборонявшихся на решающих направлениях русского наступления. Перешедшие в наступление после окончания артиллерийской и авиационной подготовки пехотные соединения поддерживались и прикрывались исключительно эффективными действиями авиации» [24].
Казалось, что все живое на немецких оборонительных позициях уже уничтожено. Но перешедшие в наступление войска фронтов встретили упорное сопротивление немецких частей и дивизий. Ожесточенные сражения развернулись на земле и в воздухе.
Для прорыва обороны противника и достижения высоких темпов наступления войска всех фронтов имели глубокое оперативное построение, имея в своем распоряжении сильные подвижные группы. Стрелковым соединениям давались узкие участки прорыва (для корпусов – 2,5–5 км, для дивизии – 2–2,5 км). Их ближайшей задачей являлся прорыв одной-двух оборонительных позиций противника, затем овладение главной и второй полосами, завершив, тем самым прорыв всей тактической зоны.
После артиллерийской и авиационной подготовки в наступление на 1-м Прибалтийском фронте перешли дивизии четырех стрелковых корпусов 6-й гвардейской (командующий – генерал-лейтенант И.М. Чистяков) и двух стрелковых корпусов 43-й армий (командующий – генерал-лейтенант А.П. Белобородов). На 25-км участке прорыва было заранее сосредоточено 3760 орудий и минометов, 535 танков и самоходных артиллерийских установок, что позволило создать огромное превосходство над противостоящим противником: по личному составу в 3 раза, по артиллерии, танкам и авиации – в 3,6 раза.
Выбор направления прорыва оказался очень удачным, так как пришелся по самому стыку группировок противника, сосредоточенных главными силами для обороны Полоцка и Витебска. Генерал Курт Типпельскирх отмечал: «Особенно неприятным было наступление северо-западнее Витебска, так как оно в отличие от ударов на остальном фронте явилось полной неожиданностью» [25].
В 6 часов утра дивизии 22-го и 23-го гвардейских стрелковых корпусов 6-й гвардейской армии, поддержанные огнем артиллерии и действиями танков и самоходных орудий, начали крушить оборону противника на участке Волотовка, Бывалино, Новая Игуменщина. Части 47-й стрелковой и 90-й гвардейской дивизий быстро прорвали оборону немцев на стыке двух групп армий и глубоко вклинились в боевые порядки левого фланга 3-й танковой армии.