Уж не читает ли она ее мысли? – изумилась графиня.
– При дворе короля Якова происходят непонятные события…
– Вот удивили, – фыркнула мамаша Ле-Саж.
– Прошлым вечером в замке умерла молодая женщина. – Графиня высыпала на стол булочки. – Я считаю, что ее отравили.
– Да что вы! Через столько лет новое отравление в замке! – Костлявой рукой она схватила одну из булочек. – У меня яда не покупали. Я перестала продавать яды много лет назад. Вы думаете на хлеб? – Она осмотрела булочку. – От этой кусали, поэтому, я полагаю…
Графиня кивнула.
– Она умерла быстро? – Ле-Саж все разглядывала булочку. – Судороги? Пена изо рта?
– Все это было. И так внезапно. Мы едва сели за стол. Она начала есть и умерла меньше чем через пять минут.
Старуха подбросила булочку, пес прыгнул и проглотил ее одним махом.
– Но… Улика!!! Мне нужна эта булочка… – Графиня в ужасе уставилась на пса, который облизывался и неотрывно смотрел на стол в ожидании новой подачки.
– Чего вы на самом деле от меня хотите?
– Эти булочки… – пробормотала графиня. – Мне нужно…
– Не более стройные бедра? А может, простенькая настойка, которая отправит на тот свет соперницу? Или вы хотите усилить свою женскую привлекательность? – Чувствуя себя рыбой в аквариуме на выставке Королевского общества, графиня желала только одного: перестать беззвучно открывать и закрывать рот. – Когда-то я могла изготовить отличное запретное зелье, которое в мгновение ока отправило бы в мир иной самого крепкого из нас. Увы, но в этой области я больше не подвизаюсь. Однако я сколотила бы целое состояние, умей я изготавливать такой эффективный яд, как тот, что вы описали. – Взглядом она словно пыталась проникнуть в мысли графини. – Не составить ли вам гороскоп? Так, путешествие по воде? Я права? Вот чего вы желаете. Но разве вам не говорили много раз: желание ведет нас к искушению, а все мы знаем, куда заводят нас искушения. – Ясновидящая с усмешкой повернулась к своему псу: – Не так ли, Люцифер?
– Я лишь хотела выяснить про эти булочки, – поднимаясь, сказала графиня. – Вот и все.
– Хоп, хоп, малыш! – Мамаша Ле-Саж стала по одной бросать хлебцы псу. – Хоп, хоп! Какие безобидные и вкусные, правда? – Она откинулась в кресле и опять устремила на графиню проницательный взгляд. – Разве это не ответ на ваш вопрос? Собака умерла бы мгновенно, а человек продержался бы немного дольше.
Графиня уже стояла у двери.
– В этот раз я не возьму с вас денег. Я знаю, что их у вас нет. Отвратительные ребята, какую неприятную шутку они сыграли. Но и только. Злую шутку. Всего вам доброго. И аu revoir [31].
Вернувшись на кухню, Элпью обрадовалась, увидев, что здоровая и бодрая Пайп сидит у рабочего стола с маленькой кружкой пива.
– Как там в городе? – поинтересовалась девушка. – Хорошо, что тебе удалось немного развеяться.
Элпью рассказала ей про комнату, полную женщин, а про лорда Уиппингема решила умолчать.
– Как думаешь, чем они там занимаются?
– Думаю, это ночлежка. Подобным образом большинство здешних домовладельцев зарабатывает теперь деньги.
– Ночлежка?
– Как ты понимаешь, у английских беженцев, таких, как мы с тобой, не всегда есть где остановиться, когда они приезжают сюда. Мадам Прюд не обязательно соглашается пустить их в замок. Поэтому они идут в город и снимают там комнату. Ну, сначала так и было, но народу понаехало много, а город больше не стал, так что теперь деньги берут с человека за крышу над головой и за спальное место. Я слышала, что в некоторых крохотных домах ютятся до семидесяти – восьмидесяти человек.
– А кто получает все эти деньги?
– Версальские придворные. – Пайп коснулась кончика носа. – Им такая удача и не снилась. Они же накупили здесь домов, потому что одно время в Сен-Жермене размещался французский двор и им хотелось расточать свою лесть в непосредственной близости от короля Франции. Но когда Людовик со своим двором перебрался в Версаль, их дома потеряли прежнюю ценность. Кое-кто даже занимал деньги, чтобы приобрести здесь собственность, другие заложили для этого свои земли и замки, и теперь лишались надежды на возмещение. Но на их счастье, Нидерланды захватили английский трон, король Яков бежал сюда и внезапно открылся новый способ получить деньги с этих пустых, неиспользуемых владений – комнаты внаем для беженцев-якобитов из Британии. – Пайп стукнула кружкой по столу. – Не сомневаюсь, на деньги бедных беженцев-католиков куплена не одна карета, чтобы произвести впечатление на французского короля.
– Те женщины выглядели подавленными, это точно. Однако вот что странно, – продолжала Элпью, – мне показалось, будто я застала их за едой, но пищей не пахло. И у всех у них был такой вид… отчаявшихся людей.
В кухню поспешно вошла мадемуазель Смит.
– Нельзя ли убрать картофель до прихода маркиза? Я не хочу, чтобы он кричал на меня, если услышит про вчерашнее событие… – Она умолкла.
– Аурелия была вашей давней подругой, да? – спросила Элпью. – Как это, должно быть, ужасно для вас.
– С чего вы взяли? – Мадемуазель Смит копалась в ящиках в поисках картофеля. – Да, мы знали друг друга, потому что обе находились здесь, при дворе. Но я была знакома с ней всего неделю, как и все остальные.
– Я думала, вы вместе учились в школе. – Элпью решила помочь в ее поисках. – Мне сказали, что вы ходили в школу при ордене дочерей Богородицы.
– Я ходила. Но если там училась и Аурелия, то я не помню ее. – Девушка бросила на Элпью странный взгляд. – Она вполне могла там учиться. Может, в другом классе.
Элпью извлекла из-под лавки еще один ящик.
– Значит, раньше вы не были с ней знакомы?
– Вы на что-то намекаете? – Мадемуазель Смит выпрямилась и вытерла руки о юбку. – Вы обвиняете меня в… – Она села на лавку. – Я ничего ей не сделала. Говорю же вам, до прошлой недели я никогда не видела эту женщину. Она ничего не значила для меня.
– Вот. – Элпью нашла корзину. – Вот ваша картошка. Но, скажу вам, жаль выбрасывать ее на помойку. В городе есть голодные люди, и эта корзина дала бы пропитание многим.
Сидевшая у стола Пайп подавила смешок.
Мастерская печатника оказалась более чинной, чем заведение Кью в Лондоне. Ни грязного двора в темном переулке, ни душного и пыльного помещения, где мистер Кью, черный от типографской краски, раскатывал рулоны бумаги и заправлял в печатный станок. Вся эта черновая работа совершалась где-то за кулисами. В Сен-Жермене контора печатника располагалась на элегантной улице, а вывеска над дверью изображала прекрасно нарисованную фигуру святого Мартина и перо. Откинув со лба прядь волос, графиня вошла. Энергичного вида мужчина в атласном костюме стоял за конторкой полированного красного дерева.
– Parlez anglais? [32] – робко обратилась графиня к этому щеголеватому невысокому мужчине в напудренном парике и атласном костюме.
– Разумеется. – Мужчина обаятельно улыбнулся. – Это же Сен-Жермен. Вторая столица Великобритании. Мы издаем для беженцев газету на английском языке.
Графиня вынула из сумочки статью. В таком помещении ее закапанные чернилами листки выглядели как неряшливая работа дилетанта. С игривой извиняющейся улыбкой она положила их на конторку.
– Я хотела узнать, не купите ли вы сведения об английском дворе в замке?
– Конечно. – Мужчина водрузил на нос очки. – За новости из Англии я плачу лучше. Если у вас есть таковые, я заплачу по более высоким расценкам. – Он пробежал листки и подвинул их назад, к графине. – Увы, ничего интересного. Все это старые новости.