Аудитория слушала. Казалось, собрание заснуло, но это именно и означало, что в головах слушателей происходила работа. Большая часть седых и белых голов поникла, и только три лица, блестящие от пота, были подняты к небу, где слабо мерцали звезды. Один из слушателей, кусая сигару, одобрительно щурился; другой, подперев подбородок рукой, задумчиво кивал головой. Почти у всех исчезло прежнее равнодушное, детское выражение глаз, уступив место сосредоточенному и пытливому взгляду. Миссис Броун пристально смотрела на губы Аллана, и рот ее принял насмешливое, почти злобное выражение… Все эти головы, в которые Аллан вбивал свои идеи и аргументы, начали усиленно работать. Проект Аллана не был обыкновенным проектом. Он стоил того, чтобы над ним подумать; такие проекты не валяются на улицах. Одним это дело сулило горы золота, без особенного риска для угольной, железной или стальной промышленности. Другим нажива представлялась здесь сопряженной с большим риском… Но надо было сразу определить свое положение. Дело шло о сотрудничестве с Ллойдом, всемогущим Ллойдом, шествующим по земному шару как призрак золота, созидающий и разрушающий. Ллойд хорошо знает, что он делает, а он выдвигает теперь этого Аллана. В последние недели заключались на Уолл-стрит[11] крупные сделки на ценные бумаги горной промышленности. Все знали, что это было дело Ллойда, действовавшего через подставных лиц. Ясно было, что Ллойд, сидевший в эту минуту среди своих сокровищ и покуривавший сигару, подготовил всё это, и Аллан был игрушкой в его руках. Всегда Ллойд был первым и всегда умел находить для себя самые прибыльные дела. Но пока еще есть время опередить Ллойда! Нужно разослать теле граммы по всему миру сегодня же, немедленно после собрания!
Многие из слушавших внимательно рассматривали Аллана. Слушая его, подробно разъяснявшего, как он построит туннель, как будет проводить штольни, освещать и вентилировать их, они изучали его, начиная с кожаных желтых башмаков (белоснежные фланелевые брюки, его пояс, воротник, галстук) и кончая влажными от пота волосами. Лицо Аллана, покрытое потом, блестело, как бронза, но на нем не было заметно и тени усталости после часовой речи. Напротив, оно стало более значительным и непреклонным. Его глаза, детски-добродушные вначале, теперь были суровы и сверкали, как алланит, почти равный по твердости алмазу. И было ясно, что не часто у этого человека так сверкают глаза. Когда он набрасывал чертеж на доске, все внимательно изучали его загорелую руку с нататуированным на ней изображением двух скрещивающихся молотков. Это была рука хорошо тренированного фехтовальщика и игрока в теннис. Слушатели изучали Аллана, как боксера, за которого хотят держать пари. Несомненно, Аллан производил впечатление силы. Даже проиграв на нем, можно было не испытывать стыда. Всем было известно, что Аллан двенадцать лет был конюхом в угольных копях и собственными силами поднялся из-под земли, с глубины восемьсот метров, где находился тогда, до высоты сада на крыше отеля «Атлантик». Это уже значило кое-что. И то, что он выработал такой проект, тоже представляло нечто. Но самое трудное и самое удивительное было то, что он сумел заставить тридцать человек, для которых каждый час составлял капитал, собраться сюда и слушать свой доклад при температуре девяносто градусов по Фаренгейту!
Перед их глазами разыгрывалось изумительное зрелище: к ним, на вершину, явился человек, потребовавший себе место среди них! И он доказал свое право на это!
Аллан сказал:
– Для оборудования штолен и производства работ мне нужна сила тока, равняющаяся той, которую вырабатывают все электрические станции Ниагары, вместе взятые. Ниагара нам служить не может, поэтому я решил соорудить собственную Ниагару!
И все очнулись от своих мыслей и впились глазами в лицо Аллана.
Еще одно понравилось собранию в этом смелом человеке: в продолжение всего доклада он ни разу не улыбнулся, не позволил себе ни одной шутки. Юмор, по-видимому, не был свойствен ему. Только раз у его слушателей явился повод рассмеяться: это было, когда фотографы начали борьбу между собой, кому снимать первому, и Аллан властно крикнул:
– Stop your nonsense![12]
Аллан прочел в заключение мнение первейших авторитетов мира о своем проекте: мнение инженеров, геологов, океанографов, статистиков и финансистов Нью-Йорка, Бостона, Парижа, Лондона, Берлина.