• Господарь Молдавского княжества Скарлат Каллимаки [34] включен в данный перечень в виде исключения, поскольку был пленен в бою.
• Балюль-паша [47 и 62] является единственным османским военачальником, который побывал в российском плену дважды, и оба раза в генеральском чине (в периоды Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. и Крымской войны 1853–1856 гг.). Соответственно, столько же раз он учтен нами и в Таблице 1. При этом небезынтересно отметить, что в августе 1828 г. паше изначально был предоставлен «свободный выход». Но поскольку, как свидетельствует современник, он «пропустил срок, назначенный для сдачи крепости, и действовал по нас своей артиллерией до самого занятия города, то генерал-майор кн. Чавчавадзе (А. Г. Чавчавадзе — В.П.) объявил его военнопленным, оставя при нем движимую его собственность»[35].
• Мотивы сдачи в плен Юсуф-паши [49] не вполне ясны и остаются предметом дискуссий как среди российских, так и зарубежных историков[36]. Определенно здесь можно утверждать только то, что объективной необходимости добровольно «предавать судьбу свою великодушию русского государя» у Юсуф-паши не было, а тот факт, что находящийся тогда вместе с ним в Варне Главнокомандующий османским флотом Топаль Иззет-паша добился права беспрепятственно покинуть крепость и вернуться под юрисдикцию Турции, служит лучшим тому подтверждением[37].
• Маршал Вассиф Мегмет-паша [64] и дивизионный генерал Али-паша [63] предназначались к интернированию, соответственно, в Москву и Ярославль. Однако по их личным просьбам и состоянию здоровья оба были оставлены в Тифлисе[38].
• Дивизионный генерал оттоманской армии и, одновременно, генерал-майор английской армии Вильям Вильямс (Уильям Уильямс), фактически возглавлявший оборону кр. Карс в 1855 г. и оказавшийся в русском плену вместе со всем ее гарнизоном, в данный перечень не включен, поскольку являлся подданным Британской империи, а не Османской.
В обобщенном виде количественные и качественные характеристики плененного генералитета представлены в Таблице 2. В сочетании с данными предыдущей Таблицы 1 они говорят, как представляется, о нижеследующем:
1. Основная масса османских военачальников была пленена на пике вооруженного противостояния между Россией и Портой (конец XVIII — конец XIX вв.), а вернее в ходе Русско-турецких войн 1787–1791 гг., 1806–1812 гг., 1828–1829 гг. и, особенно, 1877–1878 гг. (стр. 1.1. Таблицы 2).
2. Наибольшее число генералов (31 чел.) оказалось в российском плену в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., а наименьшее (1 чел.) — в период Великой войны (стр. 1.1. Таблицы 2). Этот, несколько парадоксальный на первый взгляд, факт свидетельствует как о второстепенном значении Кавказского фронта Первой мировой войны, так и о том, что в 1914–1918 гг. турецкая армия, как правило, умело избегала окружений.
3. Наиболее масштабные случаи единовременного пленения османских военачальников имели место при сдаче Плевны 28 ноября 1877 г. (10 чел.) и Карса 16 ноября 1855 г. (9 чел.), а также в итоге Авлияр-Аладжинского сражения 3 октября 1877 г. (7 чел.) и сражения близ д. Слободзея 31 декабря 1811 г. (6 чел.), что, в совокупности, составило 32 человека (стр. 38–43, 64–72, 7 6–8 2 и 90–99 Таблицы 1). Таким образом, почти каждый третий паша оказался в русском плену в результате лишь одного из четырех перечисленных эпизодов.
4. Без малого 2/3 турецких генералов (62,5 %) были пленены в пределах Балканского ТВД (стр. 4.1. Таблицы 2), что указывает на первостепенное значение этого театра войны в ходе русско-турецкого вооруженного противостояния. Вместе с тем, с конца первой трети XIX столетия значение Кавказского ТВД стало резко возрастать, и начиная с 1828 г. здесь было взято в плен в общей сложности 33 генерала противника, тогда как на Балканском ТВД только 27 (гр. 7 -10 стр. 4.1. и 4.2. Таблицы 2).
5. Тот факт, что большая часть османских военачальников (60,6 %) оказалась в русском плену в итоге борьбы за крепость или укрепленный пункт (стр. 5.1. Таблицы 2), говорит о том, что в противостоянии с Россией Порта длительное время делала ставку на оборону, опирающуюся на систему крепостей. Вместе с тем, на рубеже XVIII–XIX вв. османы явно пытались переломить эту бесперспективную для себя тенденцию и перейти к активным действиям в поле, что, впрочем, не принесло им успеха (см. гр. 5 и 6 стр. 5.2. Таблицы 2). Возврат к прежней стратегии в 1828–1829 гг. обнажил низкий уровень управления оттоманской армией, выразившийся в резком росте числа пашей, не сумевших (а то и просто оказавшихся неспособными) организовать сопротивление противнику (гр. 7 стр. 6.3. Таблицы 2).
35
Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею. Т. 7…. — С. 768.Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею. Т. 7…. — С. 768.
36
См. например:
37
Научно-исторический архив Санкт-Петербургского института истории РАН (СПб. ИРИ РАН). Ф. 36. Оп. 1. Д. 274. Л. 47.
38