4) Отдание почестей паше, приравненному к российскому генерал-фельдмаршалу.
Сразу же оговоримся, что обычные совместные обеды русских и турецких военачальников мы оставляем за рамками данного перечня, поскольку они не несли практически никакой официальной нагрузки и, в сущности, являлись не более, чем средством выражения корпоративной солидарности генералитета обеих сторон.
Возвращаясь к приведенному списку, остановимся на следующем:
1) Названные смотры проводились с целью демонстрации пленным пашам выучки русских войск, их слаженности и высокого боевого духа. Начало этой практике положил в 1737 г. Б. К. Миних, когда после взятия Очакова фактически вынудил Яхья-пашу [1] проехать вдоль парадного строя своей армии, после чего с удовольствием выслушал те оценки, которые паша дал россиянам и которые, конечно же, не могли быть никакими иными, кроме как самыми восторженными. После взятия Хотина, т. е. два года спустя, эта история повторилась с той лишь разницей, что объезд войск Б. К. Миних произвел уже совместно с Колчак-пашой [4] и чинами его свиты, а в финале еще и продемонстрировал знатным пленникам трофейные турецкие орудия.
Правда, церемония эта в российской армии, что говорится, не прижилась. И, видимо, не в последнюю очередь по причине своей моральной и этической двусмысленности. Во всяком случае, генерал А. И. Красовский стал единственным, кто спустя почти столетие решился повторить опыт Б. К. Миниха (правда, в гораздо более мягкой форме), пригласив на смотр своих войск Хаджи Ахмет-пашу [53] и Серт Махмуд-пашу [54], плененных им при взятии Силистрии 18 июня 1829 г.
2) Примерно то же самое можно сказать и в отношении происходивших на ТВД совместных торжественных обедов, которых в истории русско-турецкого вооруженного противостояния мы насчитали лишь три. Первый состоялся 26 июля 1737 г., в день тезоименитства императрицы Анны Иоанновны, и участвовали в нем как сам Яхья-паша [1], так и чины его свиты. Еще два, посвященные взятию Измаила, были организованы 13 и 15 декабря 1790 г. генералами О. М. Дерибасом и П. С. Потемкиным[81], соответственно, пригласившими к столу группу высокопоставленных турецких чиновников во главе с комендантом павшей крепости трехбунчужным Мегмет-пашой [21]. (Стремились ли названные военачальники подражать Петру Великому, чествовавшему после Полтавской победы пленных шведских генералов, или сделали это по каким-то иным причинам, осталось невыясненным).
На всех перечисленных банкетах турки, по отзывам современников, «казались довольными», «некоторым образом участвовали во всеобщей радости» и даже поднимали бокалы за здоровье российской императрицы. Однако вряд ли все это служило выражением тех чувств, которые они в действительности испытывали.
3) Торжественный выход гарнизона из крепости с последующим его прохождением вдоль парадного строя российских войск эпизодически практиковался во время «почетных» капитуляций и, в сущности, представлял собой взаимное воинское приветствие военнослужащих обеих армий. В условиях же «обычной» капитуляции этот ритуал был применен лишь единожды, 16 ноября 1855 г. при сдаче Карса. На этот раз основная его особенность состояла в том, что турки должны были публично передать русским свои знамена. По некоторым данным, генерал Н. Н. Муравьев пытался сгладить этот деликатный момент и запретил войскам кричать: «Ура!». Однако приказ этот остался невыполненным.
4) Наконец, что касается отдания воинских почестей на уровне российского генерал-фельдмаршала, то за всю историю русско-турецкого вооруженного противостояния такой привилегии удостоились лишь два османских военачальника: трехбунчужный Яхья-паша [1] и маршал Осман-паша [90][82]. (Впрочем, сразу же оговоримся, что за пределы театра военных действий эта привилегия не выходила, ибо внутри страны российское политическое руководство категорически не приветствовало никаких почестей пленникам. Так, в октябре 1737 г., накануне прибытия в Новгородскую губернию сераскира Яхья-паши [1], Анна Иоанновна акцентировала внимание главы региона на том, что «по приезде его, сераскира, в Новгород, Вам оному, яко пленному, никакого приема чинить или визита отдавать не надлежит, но токмо потребно осведомиться у определенного для препровождения оного офицера не имеет ли он, сераскир, в каких припасах на путь его от Новгорода до Санкт-Петербурга нужды. И чего он потребует, то все искупя, Вам к тому офицеру отослать»[83].
Примечательно, что в декабре 1877 г., т. е. ровно 140 лет спустя, Военный министр Д. А. Милютин написал, по сути своей, то же самое и в отношении маршала Осман-паши [90]: «Высочайше повелено дать знать военному и гражданскому начальству в Харькове, что отнюдь не следует допускать каких-либо почетных встреч или почестей ожидаемому в Харькове военнопленному Осман-паше, хотя государю угодно, чтобы обращение с ним было учтивое и чтобы доставлены были ему необходимые удобства в обстановке»[84].)
81
Речь идет о Павле Сергеевиче Потемкине, дальнем родственнике Григория Александровича Потемкина.
82
Сборник военно-исторических материалов…. Вып. II — С. 177; Вып. XV — С. 38;