Однако хватало и тех, кто считал, что Петербург слишком уж миндальничает с генералами противника. Во всяком случае, далеко не каждый россиянин оставался равнодушным глядя на то, как пленный паша «с видом победителя» восседает в открытой коляске или «лезет» в вагон 1 класса (особенно, если одновременно с ним на соседних путях русские солдаты грузились в «телятники»). Так, известный писатель и публицист конца XIX — нач. XX в. князь В. П. Мещерский, будучи на исходе 1877 г. в Тифлисе, писал: «Турецкие пленные паши продолжают наслаждаться здесь жизнью (имеются в виду семь генералов [75] — [81], плененных 3 октября 1877 г. в Авлияр-Аладжинском сражении — В.П.). Сегодня они отправились в итальянскую оперу, <…>. Главному паше, Омеру (Омер-паше [75] — В.П.), как мне сказывали, дали на обзаведение и подъем тысячу рублей. Невольно подумаешь, узнав об этом: сколько русских храбрых офицеров раненых нуждаются теперь не то что в тысяче, но в семи или в восьми рублях! Очевидно, мы продолжаем и относительно пашей нашу старую систему заслуживать гуманностью похвальные листы от Европы. <…>. Пленные паши выехали из Тифлиса. Их хотели везти на перекладных (Это утверждение не может соответствовать действительности — В.П.). Они взбунтовались и изволили объявить, что не поедут, и не привыкли к русским телегам. Вследствие этого им поданы были почтовые кареты и рессорные экипажи, с шестернями лошадей к каждому экипажу. На это они изволили изъявить свое удовольствие, и вследствие огромного числа забранных под них лошадей, бедные проезжающие по Военно-грузинской дороге будут сидеть трое суток без лошадей. <…>. Все это гуманность!»[116].
«То есть не гуманность, — уточнял со своей стороны Ф. М. Достоевский, — а именно вот та самая деликатность перед европейским мнением о нас, чуткость, чувствительность: “Европа, дескать, на нас глядит, надо, стало быть, в полном мундире быть и пашам кареты подать”[117].
В завершение всех этих оценок считаем нелишним сослаться на мемуары Ихсан-паши [104], тем более, что он стал последним турецким военачальником, который эвакуировался по территории России. Как вспоминал генерал, в январе 1915 г. ему пришлось провести несколько часов на вокзале города Камышлов. Конвой разместил его в «грязном зале ожидания», наполненном «неприятными запахами». Сочтя это для себя оскорбительным, паша на французском заявил громкий протест. Один из пассажиров, который, по мнению генерала, «был приличным и добрым», поддержал его, и лично настоял на переводе пленника в помещение военного коменданта станции[118].
География интернирования османских военачальников в общих чертах иллюстрируется данными Таблицы 9 и гр. 5 Таблицы 1, которые, дополняя друг друга, говорят, как представляется, о ниже следующем:
1. Все пленные генералы (за исключением Ихсан-паши [104]) размещались в Европейской части России, в 34-х городах (главным образом — губернских центрах), населенных, преимущественно, православными христианами.
2. Принимая во внимание общую численность высокопоставленных пленников и широкие хронологические рамки настоящего исследования, перечень отведенных туркам населенных пунктов следует признать достаточно ограниченным и, главное, формируемым в рамках единой концепции, носящей вневременной характер. Последнее становится особенно очевидным, если принять во внимание, что примерно 70 % генералов интернировались всего в 14 российских городов, более половины — в 8 городов, и каждый третий паша фактически проживал лишь в одном из трех городов (в Петербурге, Тифлисе или Харькове).
3. География интернирования пашей постоянно эволюционировала и, по нашим оценкам, прошла в своем развитии пять следующих этапов:
3.1. Первый охватывает периоды Русско-турецких войн 1735–1739 гг. и 1768–1774 гг., когда Анна Иоанновна, а вслед за ней и Екатерина Великая интернируют пашей почти исключительно в столицу, дабы:
116
117