После отъезда сына Батал-паша жил, в основном, в Крыму, приезжая в столицу лишь летом, а в остальное время года сдавал свой Петербургский дом квартирантам из числа гвардейских офицеров. Опасаясь, что в результате каких-либо интриг он попадет в опалу и будет выдан Турции, генерал всячески демонстрировал лояльность России. В частности, все адресованные ему письма он пересылал статс-секретарю императрицы генералу П. И. Турчанинову, дабы тот мог ознакомиться с их содержанием, а на регулярные предложения Порты вернуться на родину неизменно отвечал, что «чувствуя непрестанно щедроты и милости излиянию подобные от ее императорского величества всеавгустейшей российской императрицы я по конец жизни моей желаю остаться под высоким ее покровом верным и признательным ее подданным». В какой-то момент паша даже выразил готовность лично «беспокоить турок со стороны Персии», но, похоже, эта инициатива была оставлена Петербургом без внимания[256].
Таблица 22
Турецкие генералы, находившиеся в русском плену и отказавшиеся от возвращения на родину[257]
| № п.п. | Воинское звание (число бунчуков) и имя паши | Сведения о дальнейшей судьбе |
|---|---|---|
| 1 | Трехбунчужный Гаджи Измаил-паша [17] | Предположительно остался в России, иных данных не выявлено |
| 2 | Трехбунчужный Батал-паша [19] | Принял российское подданство, проживал в Петербурге, Симферополе и Бахчисарае, по крайней мере, до 1796 г. |
| 3 | Двухбунчужный паша Осип Гладкий [44] | Принял российское подданство, последовательно занимал должности Кошевого атамана Задунайской Сечи и Наказного атамана Азовского казачьего войска |
| 4 | Трехбунчужный Мустафа Юсуф-паша [49] | Не позднее 1830 г. покинул Россию в надежде найти убежище у Наместника Египта Мухаммеда Али-паши |
Завершая настоящую Главу, считаем нелишним подчеркнуть, что факты перехода в российское подданство и самих пашей, и их близких родственников крайне немногочисленны. Пожалуй, наиболее ярким примером такого перехода можно признать натурализацию Осман-бея (в православии Льва Степановича Воинова) — сына одного из пашей, погибших 2 июля 1737 г. при защите Очакова. Как следует из архивных документов и иных источников, оказавшись в числе очаковских пленников, юный Осман своим оптимизмом и воинственным видом произвел неизгладимое впечатление сначала на фельдмаршала Б. К. Миниха, а затем и на императрицу Анну Иоанновну, «которая, по перекрещении его в христианский закон, возвысила в дворянское достоинство с проименованием “воина” и, пожаловав ему земли определила пажом ко Двору»[258]. (К слову, сын Л. С. Воинова, т. е. внук упомянутого паши — генерал Александр Львович Воинов, — известен как активный участник практически всех вооруженных конфликтов, в которых Россия участвовала в конце XVIII — первой трети XIX столетий, в т. ч. и войн с Турцией 1806–1812 гг. и 1828–1829 гг.).
Заключение
Обобщая содержание настоящей работы, мы приходим к следующим выводам:
I. В XVIII–XX вв. режим содержания в России турецких генералов и адмиралов представлял собой относительно самостоятельный элемент общей системы военного плена, ориентированный на создание условий, максимально соответствующих высокому статусу его субъектов.
II. Главнейшую и постоянную цель названного режима мы определяем как стремление Петербурга к минимизации того ущерба, который война причиняла двусторонним межгосударственным отношениям. Все прочие цели, включая желание русских продемонстрировать свои военные успехи, «заслужить похвальные листы от Европы» и т. п., в действительности, либо вообще не ставились, либо носили временный или факультативный характер.
III. В основе своей указанный режим развивался сообразно требованиям обычного гуманитарного права и отечественного законодательства, а порядок его функционирования во многом определялся личностными особенностями и приоритетами действующего главы российского государства, что позволяет выделить в процессе его эволюции три ключевых этапа.
1. Период Русско-турецкой войны 1735–1739 гг., когда пленные генералы противника рассматриваются, преимущественно, как наиболее эффективный инструмент давления на Порту в целях обеспечения гуманного содержания в Турции русских пленников и их своевременного возвращения на родину в рамках послевоенной репатриации.
257
Составлена по данным: РГИА. Ф. 468. Оп. 1. Д. 3907. Л. 309; РГАДА. Ф. 15. Оп. 1. Д. 231. Л. 3, 5, 10, 24; АВПРИ. Ф. 161 Разр. II-14. Оп. 56. 1829 г. Д. 6. Л. 59.
258
АВПРИ. Ф. 2. Оп. 2/1. Д. 3421. Л. 1; Сборник русского исторического общества… Т. 138. — С. 554;