Естественно, этот образ не был измыслен, как не был он вообще интеллектуальным образованием, речь может идти скорее о спонтанном откровении, т. е. религиозном опыте людей, подобных Самуилу или Иову, поэтому он и доныне сохраняет свою действенность. Люди по-прежнему спрашивают: как Бог допустил такое? Даже христианского Бога можно спросить: почему ты отдал на страдания своего единственного сына, чтобы искупить несовершенства своего же творения?..
Это шокирующее несовершенство образа Бога следует истолковать и понять. Ближайшая аналогия ему — бессознательное. Сущность бессознательной психики — парадокс: она личная и безличная, справедливая и несправедливая, наделена тончайшим интеллектом и слепа, обладает безмерной силой и крайне слаба и т. д. Вот фундамент психики, которая служит материалом для наших понятийных структур. Бессознательное — это часть Природы, которую не может вместить наш разум. Он способен лишь на ограниченное понимание [91].
В «Ответе Иову» Юнг пишет:
Тот факт, что Бог воздействует на нас, можно установить лишь психически, но невозможно определить, исходят ли эти воздействия от Бога или от бессознательного. Мы не можем сказать, являются ли Бог и бессознательное двумя разными сущностями. То и другое суть пограничные понятия для трансцендентального. Однако эмпирическим путем с достаточной степенью вероятности можно установить, что в бессознательном имеется архетип целостности... Строго говоря, образ Бога совпадает не с бессознательным как таковым, а с... его специфическим содержанием, а именно с архетипом Самости [92].
Незадолго до смерти Юнг, отвечая на вопрос интервьюера, как он представляет себе Бога, сказал: «На сегодняшний день Бог для меня — имя, которым я обозначаю все те события в своей жизни, которые отличаются жестокостью и безрассудством и мешают мне двигаться по намеченному пути, расстраивают мои субъективные планы, намерения и изменяют мою жизнь к лучшему или к худшему» [93].
Резюмируя вышеприведенные высказывания, можно сказать, что Яхве в качестве психической реальности представляет собой персонификацию коллективного бессознательного, что сближает его образ с Самостью. Эта персонификация заявляет о себе в сновидениях, фантазиях архетипического характера, в аффектах, инстинктах и разнообразных проявлениях необычайной энергии в психических и соматических симптомах, равно как и в «духе противоречия», действующем вопреки желаниям эго. Поскольку явления синхронии свидетельствуют об отсутствии твердой границы между внутренней и внешней реальностью, то бессознательное может приходить к нам не только изнутри, но и извне. Исходя из этого, Юнг мог сказать: «Бог — это сама реальность»[94].
«Ответ Иову» начинается с тщательного анализа встречи Иова с Яхве. Вообще говоря, Книгу Иова можно рассматривать как своего рода поворотный пункт в Ветхом Завете. Здесь Яхве впервые отмечает человека как индивида, а не просто представителя Израиля, т. е. коллективной общности. Эта книга знаменует собой переход от коллективной психологии к психологии индивидуальной, от народа к человеку, который вступает в схватку с нуминоз-ным на свой страх и риск, не опираясь на поддержку нации или религии, с которой себя идентифицирует. Юнг не мог не почувствовать, что его схватка с бессознательным похожа на общение Иова с Яхве. Юнг писал:
Западный образ Бога властен надо мной вне зависимости от того, признаю я его или нет. Я не любитель религиозной философии, я просто чувствую себя совершенно раздавленным рабом и защищаюсь из последних сил... Мое рабство — первобытное, дикое, инфантильное и абсолютно ничего общего не имеет с моими научными занятиями [95].
Юнг был потрясен тем, как Яхве обращался с Иовом, но точно так же он был потрясен и мучениями, которые ему пришлось вынести во время собственной схватки с бессознательным. В 1932 году, на одном из семинаров, он весьма откровенно высказался по этому поводу:
Когда Яхве понадобилось разыграть особенно дурную шутку над Иовом, он организовал встречу с дьяволом, и они стали советоваться, какую каверзу они могли бы подстроить на земле этому бедняге. Это все равно, как если бы люди собрались, чтобы обдумать, как им лучше мучить и дразнить собаку. То, что делали Яхве и дьявол с Иовом, исключительно безнравственно, но в те времена этого не понимали, иначе трудно было бы объяснить наивное отношение людей к таким вещам [96].
96