53. И еще скажу об одном весьма чудном признаке божества Спасителя. Какой вообще человек, волхв ли, тиран ли, царь ли, мог когда-либо сам собою вступить в столь великую борьбу против всех видов идолослужения, всего демонского воинства, всего волшебства, всей эллинской мудрости, когда они были во всей еще силе, процветали и всех приводили собой в изумление, – всему этому противостать и все это низложить одним ударом, как совершил это Господь наш, истинное Божие Слово? Он, изобличая невидимо заблуждение каждого, один исхитил всех людей у всех врагов, и поклонявшиеся идолам попирают уже их, дивившиеся волшебствам сжигают [чародейные] книги, мудрецы предпочитают всему истолкование Евангелия и кому кланялись, <P. 456> тех оставляют, а над Кем насмехались, как над распятым, Тому поклоняются – Христу, исповедуя Его Богом; именовавшиеся у них богами изгоняются крестным знамением, распятый же Спаситель в целой вселенной именуется Богом и Божиим Сыном; боги, которым поклонялись эллины, осуждаются ими как скверные, принявшие же Христово учение – по жизни целомудреннее тех богов. Если все это и подобное этому есть дело человеческое, то пусть, кто хочет, доказывает [Col. 192] и убеждает, что то же было и прежде. Если же все это не человеческим, но Божиим оказывается делом и действительно есть дело Божие, то для чего столько нечествуют неверующие, не признавая сделавшего это Владыку? Они в таком заблуждении, как и человек, который из дел творения не познает Создателя их Бога. Ибо если бы познали божество Его по тем силам, которые явлены Им во вселенной, то уразумели бы, что и телесные дела Христовы суть не человеческие, но свойственные только Спасителю всех – Божию Слову. Уразумев же это, как сказал Павел, не распяли бы Господа славы (1 Кор. 2:8).
54. Как желающий узреть Бога, по самому естеству невидимого и вовсе не подлежащего зрению, познаёт и постигает Его из дел, так и тот, кто не усматривает умом своим Христа, пусть уразумевает Его из дел телесных <P. 458> и пусть исследует, человеческие ли или Божии это дела. И если человеческие, то пусть смеется, а если не человеческие, но Божественные, то пусть признает это и не смеется уже над тем, что не должно быть осмеиваемо, но лучше подивится, что посредством уничиженного явлено нам Божественное, через смерть распростерлось на всех бессмертие и через Вочеловечение Слова познаны и Промысл обо всех, и устроитель его и создатель – Само Божие Слово. Оно вочеловечилось, чтобы мы обожились; Оно явило Себя телесно, чтобы мы приобрели себе понятие о невидимом Отце; Оно претерпело поругание от людей, чтобы мы наследовали бессмертие.[345] Само Оно ни в чем не понесло ущерба, потому что бесстрастно и нетленно есть источное Слово и Бог, страждущих же людей, ради которых и претерпело это, соблюло и спасло Своим бесстрастием. И вообще, заслуги Спасителя, совершённые через Вочеловечение Его, столь велики и многочисленны, что пожелать изобразить их – значило бы уподобиться человеку, который устремил взор на морскую пучину и хочет пересчитать ее волны. Как невозможно объять глазами всех волн, потому что чувству покусившегося на это представляются непрестанно новые и новые волны, <P. 460> так и намеревающемуся объять умом все заслуги, совершенные Христом в теле, невозможно даже вместить их в уме, потому что вновь представляющиеся мыслям его гораздо многочисленнее тех, которые, как думает он, объял уже мыслью. Посему лучше не отваживаться говорить обо всех вообще заслугах Христовых, когда и отчасти их изобразить невозможно, но упомянуть еще об одной и предоставить тебе самому удивляться всем в совокупности, потому что все они равно удивительны, и куда бы ни обратил кто-нибудь взор, [Col. 193] повсюду его приводит в изумление божество Слова.
55. Итак, после сказанного это достойно твоего изучения и должно быть положено тобой в основание того, о чем еще не было сказано, и должно возбудить в тебе особенное удивление, что с пришествием Спасителя идолослужение уже не возрастало и остающееся доселе умаляется и постепенно прекращается, также и эллинская мудрость не имеет уже успехов, но и доселе оставшаяся наконец исчезает, демоны не обольщают уже иллюзиями, прорицаниями, волшебствами, но едва только отваживаются и покушаются на это, как бывают посрамлены знамением Креста. Короче говоря, обрати внимание на то, что учение Спасителя повсюду растет, всякое же идолослужение и все противоборствующее вере Христовой ежедневно умаляется, ослабевает и падает, и, вникнув в это, поклонись общему всех Спасителю, всемощному Божию Слову, <P. 462> и осуди то, что Им умалено и обращается в ничто. Как с явлением солнца тьма не имеет уже силы, но, если и оставалась еще где-нибудь, изгоняется повсюду, так после Божественного явления Бога Слова не имеет уже силы идольская тьма, но все части вселенной озаряются повсюду Его учением. Если царь не показывается в какой-либо области, но безвыходно остается у себя в доме, то нередко бывает, что люди мятежные, употребив во зло затворничество царя, присваивают себе его имя, и каждый, приняв на себя вид царя, обольщает простодушных, а люди вводятся в обман именем, слыша, что царь есть, между тем как они не видят его по совершенной невозможности войти к нему в дом. Но когда придет и покажет себя настоящий царь, тогда мятежники, обольщавшие народ, обличаются его появлением, люди же, видя настоящего царя, оставляют тех, которые обманывали их прежде. Так и демоны в древности вводили людей в заблуждение, себе присваивая Божескую честь, но как скоро Божие Слово явилось во плоти и открыло нам Отца Своего, демонская прелесть уничтожается и прекращается, люди же, взирая на истинного Отчего Бога Слово, оставляют идолов и признают уже истинного Бога. А это служит признаком, что Христос есть Бог Слово и Божия Сила. Поскольку человеческое прекращается, пребывает же глагол Христов, то явно для всех, что прекращающееся временно, <P. 464> а пребывающий есть Бог и Сын Божий, истинное Единородное Слово.