В результате к 15 ноября 1941 года к зиме было подготовлено не более 60-70% землянок, а на дворе уже стояли сильные морозы. Процент заболеваемости среди рядового состава начал резко расти. Командарм-33 генерал М.Г. Ефремов в своем приказе от 19 ноября 1941 года отмечал, что «темпы работ исключительно медленные. Холода уже наступили, а многие землянки и блиндажи не отапливаются. Командный состав, как правило, работами плохо руководит, переложив работы на младший комсостав»420.
Замедление работ по сооружению укрытий и блиндажей, кроме всего прочего, было обусловлено еще одной причиной — отсутствием необходимого количества шанцевого инструмента. Несмотря на то что бойцы и командиры реквизировали все лопаты, топоры, ломы, кувалды в близлежащих деревнях и селах, имевшегося инструмента по-прежнему было явно недостаточно. Так, в 113-й сд, по докладу ее командира полковника К.И. Миронова, было всего 63 лопаты421. В остальных соединениях положение было не намного лучше.
В начале ноября 1941 года командующий Западным фронтом издал приказ, в котором потребовал от всех командиров, чтобы они размещались в блиндажах в районах боевых действий подчиненных им частей и подразделений.
Говоря о качестве сооружения блиндажей нашими бойцами и командирами, надо отметить, что они не шли ни в какое сравнение с блиндажами, землянками и пунктами обогрева противника, которые немецкие солдаты сооружали с большой любовью, постоянно совершенствуя их. В то же время наши бойцы, да и командиры, ютились в убогих, плохо оборудованных для сна и отдыха, землянках, порою не отапливаемых даже в зимнее время.
|
| В шорно-седельной мастерской |
| В походной ремонтно-обувной мастерской |
|---|
|
Сравнивая нашего солдата времен Великой Отечественной войны и солдата вермахта, обычно стараются отмечать тот факт, что наш солдат был более выносливым, чем немецкий, более закаленным, стойко переносил все, выпавшие на его долю, тяготы и лишения, порой находившиеся за гранью человеческих возможностей. Это действительно так. Однако не следует забывать и того факта, что многие из этих трудностей были порождены нашей бесшабашностью, безответственностью, бесхозяйственностью, леностью, вследствие чего и появлялись многочисленные проблемы, которые приходилось преодолевать. В последующем это возводилось в ранг особых достижений и преимуществ перед противником.
Неимоверных трудностей в размещении войск добавил приказ Ставки ВГК от 17 ноября 1941 года, в котором требовалось лишить противника возможности использовать для обороны населенные пункты. Приказ требовал «лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом...». Задача вроде бы необходимая и понятная, однако путь ее решения был довольно неординарным. Ставка ВГК приказала «разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабжение бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами»422.
Приказ был весьма негативно принят всеми — от солдата до генерала: мало кто был согласен с таким решением «вождя», но все молчали. Таков был удел жителей великой страны в то далекое время. Каждый боец и командир хорошо осознавал, в какой стране он живет, и знал, что за любое слово против можно поплатиться своей жизнью. И вот войска с «коммунистическим» рвением принялись за его выполнение. Так, по данным командира 8-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора В. А. Ревякина, только за два дня 27 и 28 ноября 1941 года было уничтожено 55 населенных пунктов. К 30 ноября счет уничтоженных своими руками деревень и сел был доведен дивизией до 62423.