В октябре 1679 г. Е.И. Украинцев ездил на Украину к гетману И. Самойловичу.[553] Правитель Украины в целом поддержал идею мира с Турцией, но категорически возражал против союза с Польшей.
Российское правительство пыталось осуществлять политику «двойного стандарта»: отправив в конце 1679 г. в Крым посланников Сухотина и дьяка Михайлова, оно почти одновременно послало в Польшу дипломатов, поручив им, помимо прочего, договориться о соединении сил против турок. Во главе миссии в Варшаву стояли окольничий И.А. Прончищев и дьяк Е.И. Украинцев. Им предписывалось договориться о союзе, а в случае сильного противодействия – отложить все до предстоявшего посольского съезда. Отбыв из Москвы во второй половине февраля 1680 г., послы только 21 апреля добрались до Варшавы. 25 апреля состоялась аудиенция у короля Яна Собеского. 3 июня стороны подписали протокол («запись») о перенесении на 1681 г. созыва пограничной комиссии в присутствии двух европейских посредников (Австрия и Бранденбург), тем самым фактически сохраняя status quo. В конце июля делегация возвратилась в Москву, а уже через месяц в Крым отправилось посольство В.И. Тяпкина и Н.М. Зотова, добившееся подписания 13 января 1681 г. Бахчисарайского перемирия с Турцией и Крымом. Важнейшим достижением российской дипломатии было признание Турцией российской принадлежности Киева и его окрестностей.[554]
В 1677–1680 гг. Е.И. Украинцев постоянно «держит руку на пульсе» российской внешней политики. Поездки как в составе крупных посольств, так и с самостоятельным заданием, участие в приемах делегаций в Москве – всё это способствовало становлению дьяка как опытного дипломата. В феврале 1681 г. он получил высший приказной чин Российского государства – думное дьячество. Одновременно вышел указ: «Посольский, Малороссийский, княжества Смоленского и Новгородский приказы, Устюжскую, Галицкую и Владимирскую чети ведать с боярином В.С. Волынским думному дьяку Емельяну Украинцеву».[555]
Повышение в должности расширило обязанности Е.И. Украинцева. Помимо приказной работы думный дьяк участвовал в делах общегосударственного значения. 3 мая 1681 г. он объявил собравшимся в Успенском соборе Кремля людям о заключении 20-летнего перемирия с Турцией и Крымом. Среди других думных чинов Е.И. Украинцев подписал 12 января 1682 г. акт об уничтожении местничества.[556]
После кончины государя Федора Алексеевича и провозглашения царем Петра Е.И. Украинцев участвовал в приведении к кресту людей «разных чинов» в соборной Апостольской церкви Вечером того же дня стрельцы одного из приказов отказались присягать Петру. К недовольным отправились окольничий князь К.О. Щербатый, думный дворянин В.А. Змеев и думный дьяк Е.И. Украинцев; в итоге стрельцы согласились на крестное целование.
Вторая роль в Посольском приказе и дружба с В.В. Голицыным не помешали позже Е.И. Украинцеву пользоваться доверием Нарышкиных, получивших власть с воцарением Петра. После восстания стрельцов во главе Посольского и соединенных с ним приказов были поставлены В.В. Голицын и Е.И. Украинцев. Таким образом, последний еще более упрочил свое положение. Он получил больше реальной власти в дипломатическом ведомстве, так как боярин обычно занимался государственными делами. Например, прерогативой думного дьяка стало заведование иностранными послами, объявление их на аудиенции у царей и прием верительных грамот. Во время мятежа и последовавшей за ним «хованщины» Е.И. Украинцев неотлучно находился в Москве, о чем свидетельствовала его переписка с В.В. Голицыным. В ней думный дьяк постоянно информировал своего патрона о происходивших в столице событиях, о настроениях среди стрельцов и посадских людей. Он сообщал о жалобах И.А. Хованского, о конфликте между выборными и рядовыми стрельцами, о тревожных слухах. Писал он и о проблемах чиновничьего управления: «В приказе сижу безвыходно, а вверх волочит князь Иван Андреевич (Хованский. – H.P.) беспрестанно, а сверху прибреду, и в приказе от челобитчиков докука... По вся дни с утра и после обеда за челобитными сидим, и несть нам восклонения». В июле 1682 г. думный дьяк выполнял секретные поручения боярина.[557]
Важнейшие внешнеполитические дела решались порой в ближайшем окружении Софьи Алексеевны, а не в Посольском приказе. Так было, к примеру, в период «китайского» посольства Головина. Приказные дьяки Бобинин и Украинцев нередко становились лишь техническими исполнителями: «А статей в Государственном Посольском приказе ничего не написано. А посланы статьи и такова грамота сверху... А о чем статьи посланы, о том в Государственном Посольском приказе не ведомо».[558]
554
См.: Соловьев. Кн. VII. Т. 13. Гл. 2; РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Кн. 195-197; Обзор. Ч. 3. С. 15 2.