Вскоре Ф.Ф. Лихачев получил важное назначение: в Казань дьяком при воеводах князьях И.М. Воротынском и Ю.П. Ушатом. В трудный для управления, населенный неспокойными нерусскими народностями край на столь важный пост мог быть назначен только твердый и решительный человек, чья лояльность не вызывала сомнений у правительства. Впрочем, дьяк по-видимому, умел проявлять гибкость, если того требовали обстоятельства: во время сбора пятины в апреле 1515 г. воеводы просили освободить от поборов «черемису», чтоб не спровоцировать восстание,[339] и в Москве пошли навстречу их предложению. Отправленный в Казань в апреле 1613 г., Ф.Ф. Лихачев пробыл там до 5 мая 1515.[340] Затем его вернули в Москву, где в 1617 г. он стал дьяком Разбойного приказа.[341] В 1618 г. Ф.Ф. Лихачева вновь направили в Казань, где на сей раз он пробыл долго – до 1620 г., а по возвращении в Москву стал дьяком Приказа Большого дворца (1621).[342] Наконец, 8 сентября 1622 г. Ф.Ф. Лихачев упоминался в «Дворцовых разрядах» как думный дьяк.[343] За 16 лет службы в дьяческом звании он приобрел огромный опыт государственной деятельности в самых разных ее сферах: административный и военный, по сбору налогов, управлению дворцовым хозяйством и стрелецкими полками. Теперь Ф.Ф. Лихачев вышел на первые роли в управлении государством.
В ведение Ф.Ф. Лихачеву поручили один из важнейших компонентов государственного механизма Московской Руси – Разрядный приказ. Он стал начальником этого учреждения в январе 1623 г. и управлял до 5 июля 1630 г.[344] Ф.Ф. Лихачев неоднократно участвовал в разрешении княжеских местнических споров. В 1630 г. вместе с боярином М.Б. Шеиным и окольничим Л.И. Долматовым-Карповым он оставался управлять Москвой во время отлучки царя на богомолье.[345]
По приказу Ф.Ф. Лихачева в 1627 г. была составлена копия «Большого чертежа» – географическая карта Руси, а также опись к ней – «Книга Большому чертежу». В том же году он был одним из экспертов на прениях о катехизисе Лаврентия Зизания.
21 сентября 1630 г. Ф.Ф, Лихачев был назначен думным дьяком Посольского приказа и Новгородской чети[346] и возглавил внешнюю политику страны. Международное положение государства в это время было сложным. По Столбовскому миру со Швецией Россия утратила выход к Балтийскому морю, по Деулинскому перемирию с Речью Посполитой – Смоленск. Страна находилась в состоянии страшной разрухи после Смуты и интервенции, нуждалась в мирной передышке, и правительство Михаила Романова в 1620-х гг. избегало конфликтов с соседями, в то же время не оставляя мысли о реванше. Возможность представилась к началу 1630-х гг. Назревала новая польско-шведская война, и между Россией и Швецией завязались переговоры о союзе против Польши. К этому союзу намеревались привлечь и Турцию.
Трудно объяснить назначение на эту должность сановника, который за свою долгую службу ни разу не соприкасался с дипломатическими делами. Возможно, Филарет, стремившийся непосредственно руководить внешней политикой, решил, что непрофессионал Ф.Ф. Лихачев будет послушным проводником его политического курса и не станет проявлять самостоятельности, как И.Т. Грамотин.
Ф.Ф. Лихачев пробыл начальником Посольского приказа немногим больше года. При нем русская дипломатия продолжала работу по созданию русско-шведско-турецкой коалиции против Речи Посполитой. Первой важной акцией Посольского приказа под его руководством была отправка в январе 1631 г. к шведскому королю Густаву II Адольфу посольства Ф. Племянникова и А. Аристова с извещением о готовности России открыть военные действия против Польши весной этого года. Впрочем, реальная готовность начать войну зависела от того, удастся ли договориться с Османской империей о совместном выступлении. С этой целью в Стамбул еще в мае 1630 г. было направлено посольство А. Совина и М. Алфимова, но Порта, занятая войной с Персией, не торопилась с ответом. В планы московской дипломатии входило поднять против Речи Посполитой восстание Запорожского войска. Инициатива здесь принадлежала шведам; но шведский эмиссар Б. Барон, проезжая через Москву, посвятил в эти планы и царское правительство; тайные переговоры с ним вели боярин М.Б. Шеин и Ф.Ф. Лихачев.
Впрочем, думный дьяк был посвящен не во все тайны внешней политики. Весной 1631 г. в Москву прибыл шведский посол Ж. Руссель, который привез следующий план: Московский государь нанимает армию в Германии, которая официально будет состоять на его службе и нанесет по Польше удар из Силезии. Лихачев не знал об этом плане, переговоры И.Б. Черкасский вел без его участия: «в Посольском приказе ни о чем не ведомо, потому что Яков Руссель приехал с великим и тайным делом».[347]
340
Ермолаев И.П. Казанский край во второй половине XVI–XVII вв. Казань, 1980. С. 70; Барсуков А.П. Списки полковых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия. СПб., 1902. С. 86.
342
Барсуков А.П. Указ. соч. С. 86; ДР. T. I. Стб. 349, 425, 460; КР. Т. 1. Стб. 662, 720; Богоявленский-1946. С. 18.
347
Цит. по: Поршнев Б.Ф. Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства. М., 1976. С. 256.