— Как дела, Курбанли, благополучно?
— Я с дурными вестями не прихожу, — ответил Курбанли и, стряхнув с закрученных усов капли дождя, снял халат и повесил его на гвоздь.
Хошгельды поинтересовался здоровьем жены своего гостя, он знал, что вчера ее отправили в родильный дом.
— Да, — продолжал Курбанли, — вести хорошие, а по этому поводу давай выпьем. — Он вытащил из кармана четвертинку и поставил ее на стол. — Дождь сегодня наславу, — продолжал он. — К рассвету надо ждать силя[6]. А для нас каждая капля — алмаз. Вот поэтому я к тебе и пришел.
— И хорошо сделал, Курбанли, что пришел. Только боюсь, горный поток может оказаться сильнее, чем мы предполагаем, и тогда он смоет наши дамбы и перемычки, а заодно и посевы. Придется, видно, укреплять.
— Вот об этом и я говорю, — подхватил Курбанли, разливая водку в поставленные Нязик-эдже стопки.
Вскоре на столе появились коурма и чурек.
— А ты, Курбанли, так ничего толком и не сказал о своей жене, — заметил Хошгельды, заглянув гостю в глаза.
— Вот мы с тобой сейчас выпьем за ее здоровье и за двух новорожденных сразу. Двух сыновей подарила, что ты на это скажешь?
— Что же ты молчал, Курбанли, поздравляю тебя, дорогой, давай чокнемся. За такое дело грешно не выпить!
Они осушили стопки. Курбанли крякнул, потрогал усы и стал рассказывать о том, как он с двумя своими дочерьми и старшим сыном был сегодня в родильном доме.
— Хоть и не пропускают туда, а все равно поехали всем семейством, отправили ей записку, передали всякой всячины. Она там всем довольна, — так, говорит, хорошо, что и домой не хочется, — засмеялся Курбанли. — Это мне дежурная передала, ведь записку-то написать она у меня не может… Ну, ладно, Хошгельды, надо посмотреть, что на улице, — сказал, поднимаясь, Курбанли.
Но в это время дверь отворилась и на пороге появились Чары Байрамов и Овез. Они тоже считали, что нужно укреплять перемычки. Судя по всему, поток разбушуется не на шутку, — такого ливня и старики не помнят.
Решили немедленно созвать людей, и Овез ушел вместе с Курбанли.
— Так, пожалуй, будет быстрее, — бросил он с порога.
Вскоре двор наполнился людьми. У каждого с собой лопата, через плечо перекинут мешок с чуреком и всякой снедью. К сожалению, не у всех нашлись фонари. Видно, придется двоим, а то и троим обходиться одним фонарем. Но раздумывать было некогда, и Чары-ага приказал, не мешкая, трогаться в путь.
Дождь лил не переставая. Выйдя из поселка, вся группа двинулась прямо к железнодорожному мосту. Там находился главный водораздел, оттуда шли каналы на поля пшеницы и ячменя. Горный поток непременно ринется туда, и если не углубить русло, то вода затопит не только посевы, но и селение.
Было решено, что здесь останутся шесть человек во главе с Байрамовым, остальные пойдут в горы, навстречу потоку.
Весь мир, казалось, был объят водой. С неба лили нескончаемые потоки, ноги по щиколотку погружались в воду. Поднялся ветер, зашевелились черные тучи. Ветер все усиливался и хлестал по лицу крупными каплями.
Люди шли больше часа, но дороге, казалось, не было конца. Наконец миновали болота, которые тянулись на несколько километров, и Хошгельды остановился.
— Пришли, товарищи, — бодро сказал он. — Отсюда начинаются наши богарные посевы, видите?
Разглядеть что-либо было трудно. Только на востоке обозначалась тусклая, матово-бледная полоска. Но люди настолько хорошо знали эти места, что им было не трудно представить себе окружающую обстановку. Еще зимой, по предложению агронома, они устроили здесь запруды в ожидании предстоящего весеннего силя.
В те времена многие к этой затее Хошгельды отнеслись с недоверием. Прежде никто не преграждал путь горному потоку, пусть себе бежит, лишь бы аул не затопил. А Хошгельды целый план разработал, все расчертил и показал колхозникам, как наиболее выгодно использовать силевые воды. Сейчас Хошгельды с удовлетворением подумал, что не зря проявил настойчивость. Теперь-то все поймут, насколько он был прав.
Группа остановилась в том месте, где русло одного потока разветвлялось на две промоины. Хошгельды, Овез и Курбанли зажгли фонари.
— Здесь придется укрепить берега, — сказал Курбанли.
— Да, — подхватил Хошгельды. — На правом берегу восточного рукава, примерно в ста шагах отсюда, ниже по течению, вы найдете большой белый камень. Ты, Курбанли, бери двенадцать человек и перепруди то место.