УБАЙДУЛЛА-НАМЕ
ВСТУПЛЕНИЕ
Во имя аллаха милостивого и милосердного!
/1б/ Да будет ведомо просвещенным умам ученых и проницательных людей, что с тех пор, как заложены основы дел мира и доведены до апогея высоты, а здание [сего] преходящего мира сделали возвышенным, — потребностью вечной мудрости и необходимостью бесконечной любви было то, что она ни на одно мгновение не оставляла мир без могущественного правителя. И поскольку божественная милость соединялась с народными вожделениями и чаяниями, то людям даровался властитель, покровительствующий подданным, и правосудный государь, в эпоху которого весь мир направлялся к культуре и процветанию, а города и области становились цветущими и населенными.
Ныне в похвалу всевышнему аллаху необходимо [вознести] многие /2а/ благодарности за народы четверти земли и особенно за население Мавераннахра.
Владыка неизобразимого владения вложил ключи от четвертой обитаемой части земли в могучие длани государя вселенной, повелителя сынов и дочерей Адама, чуда божественного милосердия, оживителя мусульманских законов, восхода солнца справедливости и правосудия, покровителя и пастыря городов и рабов, разрушителя насилия и непослушания, помощи ислама, помощника мусульман, помогающего [абсолютной] истине и [истинной] вере, сейида Убайдуллы Мухаммеда бахадур хана. Он [аллах] украсил процветание мира и существо вселенной красотою его справедливости и сострадания и совершенством его могущества и расправы таким образом, что в устройстве правил веры и государства, в закладке зданий царства и нации, в продвижении вперед государственных принципов и установления обязанностей миродержавия, в распорядке дел [управления] областями, в упорядочении интересов подданных, в защите территорий ислама, в попечениях о благородном и простом /2б/ народе он [Убайдулла хан] проявил в высокой степени свой превосходный разум и проницательный взор. Поистине на сегодня в лугу периодов времени и в цветнике эпох из розового цветника счастья не распустилась ни одна роза такой свежести, а над потоком благородства не поднялся ввысь ни один кипарис такой красоты [как Убайдулла хан]!
Фузайл-и Ияз[2], — да помилует его аллах! — сказал: “если в течение [всей] жизни одна [только] молитва будет услышана богом, я брошу ее, как золото, под ноги [справедливого] государя времени, потому что порядок в людских делах и осуществление надежд значительной части человеческого рода [тесно] связано с ним. Под защитой [им] государства и под приютом [его] милости угнетаемый освобождается от угнетения”.
Короче говоря, историческая наука расширяет умственный кругозор, увеличивает ученость и способствует правильности суждений и мнений, так что Абузарр Джумхур философ[3], чья благородная личность являлась /3а/ украшением страниц мудрости, говорит: “Историческая наука укрепляет правильное мышление и помогает ему, потому что она через деяния и поступки предков является справедливым свидетелем и мудрым судьею в отношении верности суждений потомков. Вследствие этого чтение истории и летописных источников о [разных] новостях, происшествиях и обстоятельствах раскрывает перед лицом времени восходящие подъемы величия и славы”.
После изложения [сего] предисловия сущность дела заключается в следующем. Ничтожная пылинка, презренный бедняк, малоспособный, лишенный средств слабый раб, Мир Мухаммед Амин-и Бухари, который большую часть своей жизни провел в делах похвальных и непохвальных; стараясь [так или иначе] потратить время, пил неприятную на вкус чашу [людской] укоризны и, доведя годы своей жизни до пятидесяти девяти /3б/ лет, никак не рассчитывал, что ему придется свой слабый искалеченный язык употребить для метафорических [изысканных] выражений. Поневоле пришлось опустить голову в уединение воображения и подумать: каким способом мне получить доступ в ряд высочайших слуг его величества, местопребывания халифского достоинства? Решая этот вопрос, я дни превращал в ночь, а ночи в дни. Физические и умственные усилия [мои], после многих обдумываний с [одним] великого ума большим [человеком], который являлся путеводителем разума, — [наконец] помогли мне уяснить положение дела. Я посоветовался с ним относительно осуществления искомого. И этот руководитель ума, который, в смысле правильных суждений, для нуждающегося в этом является ведущим началом, по чувству сострадания сказал [мне] в ухо души [следующее]: “если тебе удастся снискать покровительство убежища начальствования, доброжелательного приближенного к его хаканскому величеству, Бек Мухаммед бия дадхи[4], который есть древо счастья для талантливых людей, кои от ветра садов послушания ему стали плодоносящими, — то есть надежда, что бутон [твоего] желания распустится”. Поэтому я, ничтожный, который в ожидании сияний солнца милости такого счастья в эти безрадостные /4а/ [для себя] ночи до восхода солнца считал [лишь] звезды и данным давно, в силу своей злосчастной судьбы и беспомощности, был отстранен от ханской службы, и вместе с тем знал, что служить хану мне, презренному, неосуществимо, — я посвятил себя изучению истории. Пока в один из счастливых дней с помощью судьбы, а еще больше по милости всемогущего и споспешествующего вождя, он, [мой покровитель], подобрал поводья [моего] направления [к ханскому дворцу] и, не выпуская их из рук, привел меня к тому отмеченному счастьем правительственному чертогу. И когда я стал осчастливлен допуском поцеловать ковер [Бек Мухаммед бия дадхи], его достойная высокого уважения личность определила меня на службу к высокому порогу его величества, местопребывания халифского достоинства, который является средоточием упований сановников и бедняков. Когда мои глаза просветлели от красоты луны при встрече с ним, я увидел вождя и миродержавного государя, восседающего на престоле царства, и стал участником его бесчисленных /4б/ милостей и щедрот. Ввиду того, что я увидел этого справедливого монарха украшенным [знанием исторических] наук и кротостью и нашел его светлую природу соответствующей историческим признакам,
2
Фузайл б. Ияз, умерший в мухарреме 187 (декабрь-январь 802 — 803 г.), являл оригинальный тип “совестного” суфия-разбойника, впоследствии, впрочем, расставшегося с разбоями и грабежами. О нем см. в Тазкират ал-Авлия, Аттара (по изд. R. A. Nicholson, I, Lend. — Leide, 1905, pp. 74 — 84); в Нафахат ал-Унс, Джами (по изд. W. Nassau, Calc., 1858, pp. 41 — 42). Приведенными словами Фузайли Ияз выражает ту мысль, что сколь ни драгоценна для него услышанная молитва с вытекающими из нее последствиями, но он готов ее бросить под ноги справедливого государя, как золото, которым осыпают на востоке встречаемых царей.
3
Биографических данных о философе Абузарре Джумхуре в доступных источниках не содержится.
4
Дадха — буквальное значение — “радеющий о правосудии”, чиновник десятого класса в бухарской служебной иерархии. В описываемое время должность дадха была придворной, на его обязанности лежал прием к хану просителей, обращающихся с жалобами и сообщение им ханских решений. Слово это, между прочим, в персидско-русском словаре Гаффарова (т. 2, под ред. Л. Жиркова, М., 1937, стр. 940) переводится как “судья” (в Средней Азии), в каковом значении оно никогда здесь не употреблялось.