Тем временем убежище начальствования Перван Узи Тимур бий каттаган — человек весьма предусмотрительный и проникновенно смотревший на [все] предшествующее и последующее, сказал: “Перед тем, как посадить на четырехподушечный престол одного из плодов царственного дерева, нам хорошо бы с корнем вырвать ту занозу, что осталась нам на память от дворцового сословия, которое за это время уже протянуло в этом государстве руку власти, и шипы его оскорбления уже выросли на лугу положения войска и народа. Теперь, когда восход солнца, освещающего и согревающего мир, перестал бросать сень [своего] покровительства на стены жизненного покоя той дьявольской породы, мы должны выполоть с жизненной нивы [все] корни и поросль её безмятежного существования[25]. Если мы в таком деле будем потворствовать [им], то как бы [потом] не вонзился в наши ноги топор раскаяния”. Но сколько этот рассудительный эмир, старый опытный волк, не /9б/ приводил убедительных доводов и не усердствовал в пробуждении эмиров в отношении того упорного сословия, — он не достиг цели. Дело в том, что “убежище начальствования и пробуждение энергии”, Бек Мухаммед бий дадха, не согласился с этим и высказал следующее соображение:
“Я сам — один из оскорбленных [царедворцами]; то, что они одобрили, уже случилось. И хотя этих злых чертей мало, но как ожерелье Плеяд, цепь родственных отношений с оседлым и кочевым населением[26] присоединяется к этому вращению [злого] Сатурна. На настоящей стадии, когда царский трон не занят благородной личностью государя, я полагаю, что народ, ищущий восстания и смуты, только и ждет того момента, чтобы под предлогом захвата [нами] этой банды зажечь от пламени насилия губительным ураганом бедствия гумно спокойного существования государства и поднять огонь потока и разграбления в такой мере, что [все] влажное и сухое сравняется и тушение сего водою /10а/ успокоения окажется делом несостоятельным и недостаточным. Вот когда трон государства украсится восшествием на него государя, тогда можно будет поступить по словам первого советника”.
Так как совет этого дальновидного эмира был близок к правильному положению дел, то Ма'сум ходжи, бывший в то время парваначием[27], присоединился на этом совещании к [мнению] Бек Мухаммед бия и, пустивши в тех смятенных людей мотылька новой жизни, он успокоил их смятенные и устрашенные умы. Эмиры и сановники признали заслуживающими одобрения мнения этих двух эмиров.
О СЧАСТЛИВОМ ВОСШЕСТВИИ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА, ПОБЕДОНОСНОГО ГОСУДАРЯ, НА НЕБОВИДНЫИ ПРЕСТОЛ.
Когда портной могущества сшил кафтан[28] государственного дарования и халат пригодности к миродержавию прямо по росту достойного царского престола и божественного избранника, его величества сейида /10б/ Убайдуллы Мухаммед бахадур хана и царский венец и диадема государей была возложена на его благословенную голову по смыслу коранского стиха: *ты возвышаешь, кого хочешь, и унижаешь, кого хочешь, благо в твоей руке[29], эмиры и сановники могущественного государства после гадания[30] и совещания [в конце концов] достигли единодушия в словах и мнениях и посадили на золотой престол в первый день [недели] 3 джумадиулаввалля 1116 г. [хиджры], соответствующего году Барана, того славного царевича[31].
Все эмиры, духовенство и высшие сановники вознесли молитвы за увеличивающееся с каждым днем могущество [государства] и, принесши поздравления его величеству по случаю его восшествия на престол, разом опустились на колени, и благовестники благополучного окончания дела голосом, [исходившим] от глубин океана земли до центра небес, вознесли [похвалу] Убайдуллахановой державе.
Добрые вестники, посланные во все стороны и концы областей и городов [государства], быстро распространили это счастливое известие.
Так как мулла Мир Мухаммед дурман, удостоившийся счастья служить в правление покойного государя при высочайшем дворе в должности секретаря, в тот день не присутствовал [на торжестве восшествия на престол], то пишущий эти сроки сообщает [следующее]: я был в тот день в высоком Арке[32]. Мухаммед Ма'сум парванчи, увидев меня, попросил написать [извещения] по поводу сего радостного события. И я в течение астрономического часа написал около семидесяти писем.
25
Из этого можно понять, что за последние годы правления Мавераннахром Субхэн-кули хана всеми государственными делами вершила клика дворцовых людей во главе, быть может, с главным евнухом. И распорядки этой безответственной кучки высшей дворцовой челяди были таковы, что вызывали справедливые нарекания военного сословия и населения.
26
шахрий ва сахрайи. Из этого можно заключить, что дворцовые люди разных рангов вербовались из разных слоев оседлого и кочевого населения. В прямом значении слово шахри обозначает относящегося к городу, горожанина, а слово сахрои — относящегося к степи, степняка; до самого последнего времени эти понятия прилагались (в Миянкале, по крайней мере) для обозначения оседлого населения и кочевого вообще. Синонимами этих слов были: шахршин и сахрашин (или бадияшин), т. е. буквально — живущий в городе, горожанин, а распространительно — оседло живущий, и живущий в степи, степняк-кочевник.
28
каба — длинный кафтан, надеваемый под широкое верхнее платье, каковым в Средней Азии был халат, а в Иране — джаббэ.
30
В тексте стоит арабское слово истихарэ, каковым обозначается гадание в отношении задуманного по первой попавшейся странице и строчке Корана, стихотворениий Хафиза и др.
31
Во всех списках приводится эта дата, соответствующая 23 сентября 1704 г. н. э. В кн. “Мусульманские династии” Лен-Пуля [перев. В. Бартольд, СПб., 1899, стр. 272], и у Е. de Zambaur'a (Manuel de Genealogie et de Chronologie pour l Histoire de l'Islam Hanovre, 1927, p. 273) год начала правления Убайдуллы хана показан 1114, т. е. 1702 г. Бо всяком случае, в списках “Убайдулла-наме” что-то напутано: принимая во внимание вышеприведенную дату смерти Субхан-кули хана — 23 джумадиулаввалля 1113 г. хиджры, что соответствует 26 октября 1701 г. н. э., и дату провозглашения ханом Убайдуллы султана — 23 джумадиулаввалля 1116 г. (23 сент. 1704 г.) и последующее затем погребение Субхан-кули хана, — выходит, что похороны последнего произошли через три с лишком года после его смерти, тогда как по мусульманскому обычаю хоронят покойника в день смерти. Несомненно, что упоминаемые в тексте 23 и 25 джума-диулаввалля должны относиться к 1114 г. и соответствовать 1702 г. н. э. По “Мукимханской истории” дата смерти Субхан-кули хана — 21 раби'-ас-сани 1714/14 сент. 1702 г.
32
Арк здесь обозначает внутреннюю крепость г. Бухары, ее кремль или цитадель (о слове арк см. прим. 230 в “Мукимханской истории”, стр. 263). Выражение “высокий арк” (арки али) существовало в бухарском обиходе до последних дней эмирата и употреблялось в просторечии в значении дворца, здания центрального правительства.