Роман слушал, как всегда, внимательно и молча, глядя прям в глаза отцу. Но он чувствовал, как в его душе рождается доселе неизвестный ему бунт. До этого дня отец был недосягаемой высотой – той, до которой нужно ежеминутно дотягиваться. Именно поэтому гораздо проще было проводить дни с Иваном. Тот не требовал от него ничего. Не талдычил о вкусах, о воспитании, социальности, расах. Иван снисходительно относился к блужданиям по интернету, не гнушался пострелять в Асассине в два картриджа, внимательно выслушивал его школьные беды. Он признавал право на слабости. Отец же требовал от него держать подбородок выше и ежедневно работать над собой. Роман старался, уставал, прятался в раковину, затем снова старался. Образ великого человека жил в нем всегда. Папа выглядел как артистократичный китаец, в идеально белой сорочке с легким запахом магнолии, с синими Hamilton на левой руке. Дома – черные приталенные рубашки с высоким воротом, который никогда не расстегивался. Он много работал и много командовал людьми, решал все проблемы одним звонком, и до поры Роману это казалось нормальным. Но сегодня один звонок коснулся человека, который был ему приятен. По правде сказать, Ромка им восхищался. Он заходил на страницу и думал: вот вырасту и тоже буду сочинять мемы. Буду смотреть «Евангелион»12 сутками, заедая кукурузными чипсами в кесо. Буду носить капюшоны. Он и боксом-то занялся только потому, что Денис в одном из постов упомянул об увлечении этим в детстве. Умный человек, с работой, что отец к нему прицепился! И, не дослушав отца, он рванулся в свою комнату. Бунт.
В ту же секунду Иван неслышно двинулся следом.
– Скажи ему, что мы поговорим утром, когда он будет более готов к беседе, – голос Шэня отдавал металлом.
Иван поклонился, не сказав ни слова. «Все-таки удастся воспитать в нем китайца», – мелькнуло у Шэня.
«Лакпа Шерпа поднялась на Эверест девять раз. При этом, она не является профессиональным альпинистом, а моет посуду в ресторанах. Школу посещать ей не разрешили от безденежья».
Денис прочел вслух Илье заметку из новостей, и снова глянул на открытое письмо. Мама переслала.
«Ты неправильно все делаешь.
Тупица.
Калечишь жизнь себе и другим.
Тебя стоит наказать.»
Рано утром она позвонила ему и попросила о помощи. Сказала, что ей угрожают. Денис едва не высказался на тему Леки, которая целую неделю пыталась провести расследование и через дочку проверить айпи отправителя. Потеряли столько времени, а в итоге дочка просто забыла! Почему мама не хочет сознаться отцу? И тут же сам себе ответил: а смысл? Отец только волноваться будет, скажет, иди в полицию. Нет, здесь надо действовать самим. Перечитав еще раз текст, он замер. Вдруг угрожают не маме, а ему? Он ведь тоже утром получил письмо на почту. «Мы ждем. Подсказать, где в профайле удаление постов?». Илья искудахтался, мол, удали и дело с концом, зато морда будет цела. Весь мозг пропилил. Ему не понять, что такое «дело чести»…. Сидит вон, лыбится на фотку, где Лакпа тратит одиннадцать штук на оборудование, чтоб в горы подняться. Это ему понятно, люди мечты свои воплощают, а его мечта непонятна. Нет, это письмо не может относиться к нему, публикации второй день пошел.
В дверь коротко трижды позвонили. Проигнорировав испуганный взгляд Ильи, Денис пошел к двери. У него была давняя договоренность с соседкой сбоку – чтобы не спрашивал, кто. Конечно, она. Заправленные в непременно синий платок волосы, раскосые глаза цвета жухлой травы, угольная кожа. И почему негры обижаются, когда их называют черными? Лучше уж казаться шоколадным, нежели землистым, как Анора. И в любую погоду – открытые босоножки с длинными костлявыми пальцами ног.
– У тебя как вечером с работой? – спросила она.
Глаза бегали, но ему и не требовалось в них смотреть. Слышал уже, как ругались с утра пораньше. Небось, эри ее, муж, по-узбекски, опять напился. Денис давно обратил внимание, что гостям с югов совсем мало нужно, чтоб пристраститься, будто стоп-сигнал у них размывает после первого же раза. Анора так и пострадала. Приехал на заработки, куда-то устроился, вызвал ее. Она умудрилась купить еще тут квартиру, впрочем, последнее время в их районе все вторички идут за бесценок, приехала с детьми, а он уже поплыл. Иногда месяцами не слышно их, на работу устроится, затихнет, а уж как сорвется… Пиши пропало. Правда, Анора не являлась месяца три уже с таким расстроенным видом, после того, как самого младшего на улице забыли, и он четыре часа сидел на лавке по темноте. Но, видимо, не судьба. Бабки шептались, мол, развелась бы, на одно дите меньше, но в их вере Бог его знает, как там…. Денис в эту квартиру заехал еще совсем зеленым студентом. Деньги, само собой, таяли, а у родителей не особо хотелось просить, чтоб не отчитываться, и он придумал себе подработку – гулял после универа за деньги с соседскими псами. Брал немного, поэтому без работы не сидел. К тому же, бабки, чьих псов чаще и доводилось сопровождать, жалели бледного в одних и тех же драных джинсах, и норовили сунуть чего-нибудь вкусненького. Анорины дети вечно толклись на улице и как-то, доедая пирожок очередной хозяйки пса, он подавился перед голодными глазами. Пирожки, честно говоря, были так себе – начинки мало, теста море, но дети осушили весь пакет. Через день он столкнулся с ними в другом дворе. Еды при себе не было, но дети узнали его и с удовольствием играли с собаками. Самому младшему было два, и он с удовольствием обкатал спину шестилетнего чау-чау. Как звали малчьишку? Эрлан? После него еще двое младших родилось…
12
«Евангелион» – известное японское аниме по одноименной манге. Один из самых популярных аниме-сариалов последних лет