— Понимаете, эти кошки ведь вечно куда-то лезут. Не знаю, кто первый сказал, что они перемещаются осторожно и аккуратно. Наверное, тот, у кого никогда не было кота. Он все время все роняет.
Барнеби заметил Веллингтона — внушительного зверя с иссиня-черной шерстью и белыми лапками — на крышке рояля. Имя ему подходило. У него была морда прожженного вояки, покрытая шрамами и умудренная опытом. Он глядел на людей, собирающих книги, загадочно и как будто насмешливо. Котяра наслаждался заслуженным покоем.
— Ради бога, — махнула рукой мисс Беллрингер, роняя стопку фотографий, — садитесь.
Барнеби убрал с кресла ноты, глиняную утку, банку с леденцами и сел.
— Ну, старший инспектор… — Старая дама уселась напротив него на кушетку. — Что вы выяснили?
— Ну, — отозвался Барнеби, — что-то действительно расстроило вашу подругу.
— Я знала! — воскликнула мисс Беллрингер, хлопая себя по бедру и поднимая в воздух облачко пыли. — Что я вам говорила?!
— Но, увы, похоже, нет никакой возможности узнать, что же это было.
— Расскажите мне все.
Пока Барнеби излагал подробности своей встрече с Терри Бейзли, он разглядывал комнату. Она оказалась довольно просторной, но от пола до потолка загроможденной книгами, вышивками, сушеными цветами и листьями. На трех полках выстроились выпуски классического детектива с бело-зелеными обложками. На каминной доске высилась массивная примитивная каменная голова, а рядом с садовыми дверями висел покрытый паутиной Бен Николсон[6].
— И что нам теперь делать? — Она глядела на него ясно и выжидающе, затем подалась чуть вперед, готовая ко всему.
Барнеби почувствовал, что ему неприятна ее уверенность. Эта женщина словно видела в нем волшебника. Но его соображения по делу (если это все же окажется делом) представлялись смутными и неясными. У него не было кролика, чтобы достать его из шляпы.
— Вы ничего не можете сделать, мисс Беллрингер. Я попрошу полицейского врача осмотреть тело. На это требуется ваше разрешение…
— Конечно, конечно.
— И если он не увидит причин для дальнейшего расследования, то, боюсь, это означает конец делу. — Барнеби думал, что она воспримет его слова с разочарованием, но она продолжала одобрительно кивать.
— Прекрасно. Тело у Брауна. Керридж-стрит. Я напишу ему. — Она быстро взяла ручку с широким пером и индийские чернила и набросала несколько слов на плотной кремовой бумаге. Положив записку в конверт, женщина передала его инспектору со словами: — Я не могу вас дальше задерживать. Вы же дадите мне знать о результатах? Всего хорошего, старший инспектор Барнеби. — Барнеби прикрыл ладонью рот и откашлялся. Когда они шли к дверям, мисс Беллрингер прихватила со столика фотографию в рамке. — Вот, это Эмили. Ей тут восемнадцать лет. Мы тогда только начали учительствовать.
Барнеби вгляделся в поблекший черно-белый снимок. Это был сделанный в студии портрет. Люси стояла у горшка с пальмой, а Эмили сидела на табурете. Она смотрела прямо в объектив. Гладкие волосы, зачесанные в пучок, широко распахнутые глаза, сжатые губы. Юбка, доходящая до лодыжек, и белая блузка казались хрустящими. Люси широко улыбалась. Ее прическа сбилась набок, юбка сидела чуть криво. Одна рука покоилась на плече подруги, словно защищая ее.
— Что вы преподавали? — Барнеби протянул фото хозяйке.
— Я специализировалась на музыке. А Эмили — на английском. Но мы, конечно, учили еще много чему. В те дни так было. — Мисс Беллрингер открыла перед ним дверь. — Школы больше нет. Перестроили в жилой дом. Там полно жутких людей из Лондона.
— Кстати, — уже на пороге обернулся Барнеби, — вашу подругу не мучили мыши?
— Слава богу, нет. У нее все было чисто, просто стерильно. Эмили терпеть не могла мышей. У нее повсюду стояли мышеловки. Всего хорошего, инспектор.
Глава 3
— Вероятно, доктора Балларда здесь нет?
— Нет, сэр, он как раз тут, — ответил Барнеби сержант за столом дежурного. Утром он давал показания в суде, а потом отправился в отдел экспертизы.
Брайли, сотрудница управления, крикнула из-за стеклянной перегородки:
— Я видела, как он шел через двор обедать.
Столовая находилась на противоположной стороне обширного прямоугольника. Все без исключения сотрудники постоянно возмущались качеством подаваемой там еды, но на взгляд измученного домашней кухней Барнеби она была едва ли не изысканной. «Попробовали бы они стряпню миссис Барнеби, — думал он, ставя на поднос у раздачи пастуший пирог, водянистый жареный картофель и невразумительно серое гороховое пюре. — Тогда бы они точно заткнулись». Подумав, он добавил к блюдам слойку с мясом и огляделся, высматривая доктора. Тот сидел у окна.
6
Николсон, Бен (1894–1982) — английский художник, выдающийся мастер абстрактного искусства.