— С удовольствием! — воскликнул мистер Рейнберд, взглянув на послание мисс Беллрингер, а затем взмахом руки пригласил посетителей за занавес. — Мы всегда готовы помочь закону. — Он говорил так, точно для него это было привычным делом.
Они остановились у гроба. Барнеби посмотрел на сухое тело, облаченное в белое. Она выглядела очень чистенькой и действительно высохшей, как будто все жизненные соки ушли из ее тела еще много лет назад. Казалось невозможным, что она когда-то была ясноглазой девушкой с гладким пучком.
— Там куча венков. Ее все любили, — высказался мистер Рейнберд. — Знаете, она еще мою маму учила. И всех тетушек.
— Хорошо, благодарим вас. — Барнеби спокойно встретил высокомерный, с оттенком агрессии взгляд, после чего мистер Рейнберд пожал плечами и испарился.
Доктор Баллард склонился над телом мисс Симпсон. Он приподнял руку, пощупал ступни, потом обнажил грудь покойной и приложил ладонь к ребрам. Окоченение давно прошло, и хилая грудь легко подалась под его большим пальцем. Он нахмурился и надавил еще.
— Что-то не так?
— Очень сильный застой в легких.
— Лесситер лечил ее от бронхита.
— Хм. — Доктор оттянул пальцами веки покойной. — Когда она умерла?
— Три дня назад.
— Ты не в курсе, что он ей прописал?
— Нет. А что?
— Посмотри сюда.
Барнеби пригляделся к желтым глазным яблокам. Зрачки были с булавочную головку.
— Вот это да! И что ты думаешь?
— Я думаю, что тебе надо доложить коронеру.
— И запросить вскрытие?
— Да. — Двое мужчин обменялись взглядами. — Кажется, ты не удивился.
Барнеби обнаружил, что действительно не удивлен. Вероятно, подозрения мисс Беллрингер все-таки подтвердятся.
— Я расскажу, что произошло до этого, — проговорил он. — Как думаешь, кто будет производить вскрытие?
— Наверное, Эйнтон. Другой патологоанатом уехал на месяц на Крит.
— Ему же лучше.
— Позвони мне, когда получишь отчет. Интересно, что они найдут?
Отчет был готов в четверг утром. Барнеби позвонил доктору Балларду, и тот зашел к нему перед полуднем. Пока он читал отчет, Барнеби с интересом следил за его лицом. Оно выглядело очень живописно. Наконец Баллард отложил бумаги.
— Цикута?
— Цикута.
Доктор покачал головой:
— Да уж, вот это случай для коллекции.
— Джордж, это же классика. Медичи. Шекспир. Тот греческий умник.
— Сократ.
— Да, точно. Но, согласись, сегодня чаще используют «валиум» или «могадон[7]», запивая его полупинтой водки.
— Или что-нибудь из сарая с инструментами, что под рукой.
— Именно. Но если вдруг захочется употребить кониин[8], наверное, можно получить его более простым способом, чем дистилляцией из этой штуки.
— Ну, не знаю, — с сомнением заметил доктор. — Его, как правило, нельзя просто так пойти и купить.
— А как он действует?
— Постепенный паралич. Платон очень живо описал смерть Сократа. Тело человека постепенно холодеет, начиная с ног. Но он перенес это очень достойно. Истинный стоик.
— Значит, тот, кто дал ей яд — если кто-то, конечно, давал его, — должен был сидеть и смотреть, как она умирает.
— Вроде того. Бедняжка. Неприятно это все как-то.
— Убийства приятными не бывают.
Доктор Баллард вновь пролистал отчет.
— Очевидно, она перед этим довольно долго ничего не ела. Это ускорило процесс. Но семян в желудке не обнаружено, что свидетельствует в пользу дистилляции.
— Да. Я как раз перед твоим приходом говорил об этом с медэкспертами. Они сказали, что яд растворим в спирте, эфире или хлороформе.
— Но не в воде?
— Нет.
— А это означает, что для того, чтобы ее смерть выглядела естественной, она должна была его выпить.
— Скорее всего так, — согласился Барнеби. — Прочие варианты были бы слишком рискованны. Даже восьмидесятилетняя старушка способна оказать сопротивление, если кто-то будет душить ее тряпкой с хлороформом. Был бы беспорядок. Следы борьбы. А собака бы наверняка подняла страшный шум.
— Это объясняет застой в легких. — Доктор Баллард постучал пальцами по бумагам. — Он слишком велик даже для бронхита. Конечно, мы не должны судить старину Лесситера слишком строго. Нужно быть весьма экстравагантным врачом, чтобы начать искать признаки кониинового отравления в том, что выглядит как обычная, хотя и неожиданная, смерть. И тем не менее, — ухмыльнулся он, — хотел бы я быть мухой у него на стене, когда ты ему об этом сообщишь.
7
«Диазепам», или «валиум», — широко используемое успокаивающее и противотревожное лекарство. Усиливает действие снотворных, наркотических, нейролептических, анальгетических препаратов, алкоголя. «Могадон» — снотворное средство.
8
Кониин — алкалоид, содержащийся в болиголове и ряде других растений; сильный яд нервнопаралитического действия.