Он перевел взгляд на столики по другую сторону вагона. В дальнем конце, у самой стены, сидела немолодая женщина, одетая в черное, с крупным невыразительным лицом. «Немка или шведка, — подумал он. — По всей вероятности, та самая немка-горничная».
За следующим столиком мужчина и женщина оживленно разговаривали, наклонясь друг к другу. Несмотря на свободный твидовый костюм английского покроя, мужчина был явно не англичанин. И хотя Пуаро видел его только сзади, форма и посадка головы выдавали его континентальное происхождение. Рослый мужчина, хорошо сложенный. Внезапно он повернул голову, и Пуаро увидел его профиль. Очень красивый мужчина лет тридцати, с большими русыми усами.
Женщина, сидевшая напротив, казалась совсем юной — лет двадцати, не больше. Одета она была в облегающий черный костюм, белую английскую блузку; сдвинутая набок элегантная черная шляпка лишь чудом держалась на ее голове. Она была красива экзотической, непривычной красотой — матово-бледная кожа, огромные карие глаза, иссиня-черные волосы. Она курила сигарету в длиннющем мундштуке. Ногти на выхоленных руках были кроваво-красного цвета. Всего одно кольцо — большой изумруд, оправленный в платину, сверкал на ее пальце. Ее поведение свидетельствовало о кокетливом характере.
— Elle est jolie et chie[10], — пробормотал Пуаро. — Муж и жена, я угадал?
Мсье Бук кивнул.
— Кажется, они из венгерского посольства, — сказал он. — Красивая пара!
Кроме Пуаро, только Маккуин и его хозяин мистер Рэтчетт еще не кончили обедать. Последний сидел напротив Пуаро, и тот еще раз пригляделся к этому неприятному лицу, отметил обманчивое добродушие черт и злое выражение крошечных глазок. Мсье Бук, очевидно, заметил, как переменилось лицо его друга.
— Это вы на хищника смотрите? — спросил он. Пуаро кивнул.
Тут Пуаро принесли кофе, и мсье Бук встал. Он приступил к обеду несколько раньше и поэтому давно с ним расправился.
— Я иду к себе, — сказал он. — Приходите сразу после обеда поболтать.
— С удовольствием.
Пуаро не спеша выпил кофе и заказал ликер. Официант обходил столики — получал деньги по счету и складывал в коробочку. По вагону-ресторану разносился жалобный голос пожилой американки:
— Дочь мне говорит: «Приобрети книжку талонов на питание — и не будешь знать никаких забот». Как бы не так — никаких забот! А им, выходит, десять процентов чаевых надо давать да за минеральную воду платить — и вода еще какая-то подозрительная. Ни эвианской минеральной, ни виши у них нет — как это понимать?
— Они должны… э-э… как это по-английски… должны давать местная вода, — объяснила дама с овечьим лицом.
— Да, а я все равно этого не пойму. — Американка с отвращением посмотрела на лежащую перед ней кучку мелочи. — Вы посмотрите, чего он мне надавал! Это динары или нет? Какой-то у них сомнительный вид. Моя дочь говорит…
Мисс Дебенхэм отодвинула стул и, кивнув соседкам по столу, удалилась. Полковник Арбэтнот поднялся и вышел вслед за ней. За ним, собрав презренные динары, двинулась американка, а за ней дама с овечьим лицом. Венгры ушли еще раньше, и теперь в ресторане остались только Пуаро, Рэтчетт и Маккуин. Рэтчетт сказал что-то своему секретарю, после чего тот поднялся и пошел к выходу. Рэтчетт тоже встал, но, вместо того чтобы последовать за Маккуином, неожиданно опустился на стул напротив Пуаро.
— У вас не найдется спичек? — спросил он. Голос у него был тихий и немного гнусавый. — Моя фамилия Рэтчетт.
Пуаро слегка поклонился, полез в карман, вытащил коробок и вручил его собеседнику. Рэтчетт взял коробок, но прикуривать не стал.
— Если не ошибаюсь, — сказал он, — я имею честь говорить с мистером Эркюлем Пуаро. Не так ли?
Пуаро снова поклонился:
— Совершенно верно, мсье.
Сыщик чувствовал, как сверлят его злобные глазки собеседника, — тот, казалось, оценивает его, прежде чем снова заговорить.
— У меня на родине, — сказал он наконец, — мы привыкли брать быка за рога. Мсье Пуаро, я хочу предложить вам одну работу.
Пуаро приподнял брови:
— Я весьма сузил круг своих клиентов, мсье. Теперь я берусь лишь за исключительные случаи.
— Я вполне вас понимаю. Но речь идет о больших деньгах, мсье Пуаро. — И повторил тихо и вкрадчиво: — Об очень больших деньгах.
Пуаро помолчал минуту-две, потом сказал:
— Какого рода работу вы хотите, чтобы я выполнил для вас, мистер… э… Рэтчетт?
— Мсье Пуаро, я богатый человек, даже очень богатый. А у людей в моем положении бывают враги. У меня есть враг.