Игра «Ультиматум» стала любимым экспериментом экономистов, который проводился множество раз. Как и в случае «Толстяка», экспериментаторы возились с разными переменными, проводили тесты с разными ставками, с людьми разных возрастов, разных полов, рас и групп, с близнецами, в разных местах и даже с животными (шимпанзе — вот рациональные максимизаторы, они принимают все, что им предложат!)[191]. Они сравнивали поведение в том случае, когда испытуемый выглядел плохо, и в том, когда он выглядел привлекательно. В другом сравнительном исследовании анализировалось то, что происходит, когда испытуемые знакомы или, напротив, не знают друг друга. «Ультиматум» проверяли на сильно уставших людях и, как в эксперименте с Гарри и Олли, на тех, кто испытывает жажду.
Чтобы игра казалась реальной, ставки тоже должны быть реальными. Однако фонды ограничены даже в университетах с завидным капиталом. Поэтому, в силу финансовых причин, игру приходилось проводить с небольшими суммами. Это, конечно, искажает результаты, поскольку, если достаточно обеспеченного человека раздражает бесстыдное предложение, он ничем не жертвует, отвергая его. Однако к сегодняшнему дню эксперименты с «Ультиматумом» провели более, чем в тридцати странах, в том числе там, где у доллара гораздо большая покупательная способность, чем в США. Самый необычный результат был получен в Индонезии. В игре со 100 долларами предложение в 30 или меньше долларов обычно отвергалось. И это было в 1995 году, когда 30 долларов равнялись там двухнедельной зарплате.
В чем же дело? Почему люди предлагают больше, чем нужно, и почему некоторые предложения отвергаются? Почему люди не хотят брать легкие деньги?
Есть ответы двух типов. Сторонники первого считают, что результаты ошибочны, поскольку они маскируют наш базовый эгоизм. Сторонники второго используют игру «Ультиматум» для доказательства того, что мы по крайней мере отчасти альтруистичны, так что мы рождаемся с некоей уже встроенной в нас верой в честность и со способностью к честности.
«Ультиматум» — относительно новая игра, однако она оказалась замешанной в споре с давней и весьма впечатляющей родословной, споре, грубо говоря, о том, какими рождаются люди — злыми или добрыми (или, возможно, они полностью определяются опытом). Иисус Христос, Джон Локк, Жан-Жак Руссо и романист Уильям Голдинг — все они в нем поучаствовали. Локк считал, что разум при рождении является tabula rasa, то есть чистой доской. Соответственно, наши мнения оформляются опытом. Однако другие — разделим их на гоббсианцев и смиттеанцев — подозревали, что ребенок выходит из утробы с некоторыми моральными наклонностями. Томас Гоббс (1588–1679) полагал, что человек является, по существу, эгоистическим созданием, так что, если не будет полиции или государства, люди забьют друг друга палками до смерти. Им будет страшно даже спать. Хотя сегодня шотландского экономиста и философа Адама Смита (1723–1790) часто изображают карикатурно, словно бы он разделял мрачный взгляд Гоббса на человеческую психологию, на самом деле он придерживался прямо противоположных позиций. Действительно, в «Богатстве народов» Смит пишет, что невидимая рука рынка хорошо работает тогда, когда люди стремятся к личной выгоде. «Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов»[192]. Однако в «Теории нравственных чувств» он открыто заявляет, что личная выгода — не единственная и не господствующая мотивация: «Какую бы степень эгоизма мы ни предположили в человеке, природе его, очевидно, свойственно участие к тому, что случается с другими, участие, вследствие которого счастье их необходимо для него, даже если бы оно состояло только в удовольствии быть его свидетелем»[193].
Обе стороны могут отсылать к игре «Ультиматум» для подтверждения своих аргументов. В одном эксперименте, в котором предлагающая сторона сохраняла полную анонимность, намного больше людей делали скудные предложения, так что, получается, людей мотивирует не альтруизм, а репутация. Очевидно, хорошая репутация, репутация человека честного и справедливого, облегчает трансакции и переговоры. (Многие исследования проводились со студентами, которым известно, что преподаватель заинтересован результатом, поэтому неудивительно, что они стремились представить себя в лучшем свете, делая щедрые предложения.)
191
Однако поведение приматов представляет собой смешанную картину. С капуцинами не проводили игры «Ультиматум», но если один капуцин получает кусок огурца в обмен на решение какой-то задачи и видит, что другая обезьяна получила более аппетитную гроздь винограда за ту же задачу, он сильно разозлится и может даже отвергнуть огурец, отбросив его в отвращении.
192
193