Вдруг я почувствовала на себе чей-то взгляд.
Неужели?..
Да, это был Эндрю Пирнан, и он шел ко мне с тем же, что и накануне, немного удивленным выражением. Смокинг уступил место джинсам и темно-зеленой рубашке.
– Вы за мной следите? – спросила я.
– Конечно. Вы сказали, что будете здесь, вот я и сижу в засаде с самого утра. Но вообще-то – хотите верьте, хотите нет, – я прихожу сюда довольно часто.
– Меня затащила в театр подруга. – Я указала на Лолу, окруженную группкой детишек, старательно показывавших друг дружке язык.
– Мы знакомы. Ей, должно быть, трудно отказать. – Пирнан по-прежнему не спускал с меня глаз, и я даже пожалела, что не надела вчерашние туфельки. Он был такой высокий, что мне приходилось задирать голову, чтобы разговаривать. – Как насчет ланча? Или, может быть, у вас нет времени? Мы могли бы обойтись кофе.
Я покачала головой:
– Нет, меня вполне устроит ланч.
Потом я бросила извиняющийся взгляд на Лолу – мол, планы меняются, – но она лишь одобрительно закивала и подняла большой палец. Очевидно, подвижки в моей личной жизни значили для нее больше, чем возможность съесть сэндвич в моей компании.
Пирнан отыскал в баре свободный столик с видом на растянувшиеся вдоль противоположного берега викторианские склады.
– И что связывает вас с этим местом? – спросила я.
– Собираю для них средства. – Эндрю рассмеялся, заметив мою реакцию. – Что вас так удивило?
– Вы же называли себя вором.
– Так и есть. – Мой собеседник усмехнулся, отчего на скулах у него натянулась кожа. – Я работаю на «Ассоциацию благотворительности». Обычно мы обходимся без оружия.
Он любезно заговорил с подошедшей принять заказ официанткой, и мое представление о нем снова изменилось. Пирнан легко, в считаные секунды превращался из школьного клоуна в английского джентльмена и обратно. Меня восхищал его аристократический акцент. Я все ждала, когда же он допустит оглушение хоть одной согласной, но так и не дождалась. В нем было что-то от диктора сороковых, монотонно сообщающего о победах и поражениях. Официантка ушла, и Эндрю снова повернулся ко мне.
– Здесь работают с такими, как моя сестра. Собственно, поэтому я и включился.
– А что с вашей сестрой?
– У Элеоноры синдром Аспергера[16]. Ей почти тридцать, но она лишь недавно переехала в отдельную квартиру.
– С моим братом примерно то же самое. – Слова сорвались у меня с губ сами собой, прежде чем я успела остановиться. Обычно я не затрагивала эту тему, но откровение Пирнана застало меня врасплох. Я и сама не заметила, как заговорила о биполярном расстройстве Уилла, и даже рассказала о его травмах, о том, как ему пришлось учиться заново ходить.
– Ужасно, – посочувствовал Эндрю. – Какая-то черная полоса.
С минуту мы сидели молча, глядя на борющуюся с течением баржу, медленно вползающую под Хаммерсмитский мост. Воспользовавшись паузой, я присмотрелась к своему собеседнику. Рубашка с широким, старомодным воротником… прическа с падающей на глаза мальчишеской челкой, как будто он на протяжении десятилетий пользовался услугами одного и того же парикмахера. Пирнан рассказал о своей сестре. Она никогда не была в Париже, и он планировал поездку туда через несколько недель – к ее дню рождения. Говоря об отеле, о предполагаемой прогулке по Монмартру, он заметно оживился. Казалось, ему приятно говорить о других, но не о себе.
– А вы, значит, судебный психолог? – спросил он в какой-то момент.
Я неохотно кивнула:
– Да, у меня соответствующая лицензия, но я все же предпочитаю помогать людям, пока они еще живы.
– Какое-то нездоровое увлечение, нет? – усмехнулся Пирнан. – Отправлять за решетку всех этих чокнутых мерзавцев…
– Иногда приходится отстраняться от всего человечества.
– С удовольствием бы вас послушал. Я и сам хотел изучать психологию, но в итоге занялся финансами. Возможно, допустил большую ошибку.
Он спокойно смотрел на меня своими золотисто-карими глазами, и в какой-то момент я почувствовала, как где-то в глубине, внизу, будто резко ослабла туго натянутая струна.
– Мне пора. Нужно идти. Приятно было встретиться. – Я торопливо поднялась и, не дожидаясь ответа, бросилась к выходу.
Возвращение домой походило на спуск по кругам ада. Вентиляции никакой, ни ветерка, ни дуновения, и вдобавок настойчиво лезущие в голову мысли об Эндрю Пирнане. Сбежала я, конечно, не от него, а из-за того, что он начал мне нравиться. Зачем обманывать человека, водить его за нос, если предложить все равно нечего? Да, я оправилась и почти вернулась к нормальному состоянию, но, как говорится, стрелка стояла на нуле. Поезд зарывался все глубже под город, проходил, покачиваясь, станции – Эджвер-роуд, Бейкер-стрит, Кингс-Кросс – вдыхал и выдыхал пассажиров на каждой остановке. Напротив меня сидела напоминавшая экзотический цветок женщина. Яркое узорчатое платье чем дальше, тем больше увядало от жары, и макияж стекал по ее лицу. Выйдя из вагона, я с облегчением перевела дух. В кармане завибрировал сотовый – Лоле не терпелось посплетничать, узнать последние новости. Я не стала отвечать, мечтая о тихой сиесте, но у входа стояла знакомая машина, и убегать было уже поздно.
16
Синдром нарушения развития, страдающие которым не могут вполне социализироваться и зациклены на однообразной деятельности.