Жарри, собственно, и не скрывал школярского происхождения текста. Даже название гласит: «Драма в пяти актах, восстановленная в том виде, в каком она была представлена в кукольном Театре Фуйнансов в 1888 г.», а на манускрипте рукой Жарри сделана пометка: «Написано в 1888, сыграно в 1896». Сам он, наверное, только наслаждался таким извращением понятия автора — наряду с возведением брани на сцену, приданием кукольному детскому спектаклю статуса серьезной театральной постановки и прочими бомбами, которые Убю заложил под современную словесность. После смерти Жарри братья Морен при помощи публициста Шарля Шассе (1883–1965) предприняли несколько атак, пытаясь оспорить его авторство (Chassé Ch. Sous le masque d’Alfred Jarry. Les sources d’Ubu roi. P., 1921; Chassé Ch. D’Ubu roi au Douanier Rousseau. P., 1947), но эти нападки были неубедительны, запутанны и, в общем-то, ограничивались лишь пустыми обвинениями в плагиате. Разумеется, точно определить вклад Жарри в текст, более или менее законченный к его появлению в реннском лицее, невозможно. Однако Жарри бесспорно является автором «Убю короля» уже хотя бы потому, что простую школярскую байку, каким несть числа в любое время, он возвысил до уровня текста со всеми его атрибутами. Без него все это богатство было бы просто потеряно: вряд ли можно предположить, что посолидневшие братья взялись бы за сценическую постановку или публикацию детских «шалостей». Жарри же, придав школьной жесте силу почти архаического мифа (архетипический характер пьесы подтверждается уже хотя бы той популярностью, которой она пользуется вот уже более века), вписал ее в историю — возможно, и вправду на равных с Библией или «Одиссеей», пусть и со всеми очевидными оговорками.
Перевод выполнен по изданию: Jarry A. Oeuvres complètes, vol. I. P., Gallimard («Bibliothèque de la Pléiade»), 1972, pp. 345–398. Публикуется впервые.
Швоб, Марсель (1867–1905) — французский писатель-символист, автор притчевой фантастической прозы. Швоб помогал Жарри в его первых шагах в литературе; их объединяло также преклонение перед Рабле, творчество которого Швоб знал лучше всех своих современников.
Убю Король, или Поляки. — Таково было название в журнальной публикации «Ливр д’ар», что лишний раз указывало на «реннское» происхождение пьесы. Почему Жарри или его соавторы-лицеисты остановились именно на Польше, сказать сложно. Можно лишь отметить, что в речи на премьере «Убю короля» Жарри сказал: «Что же до действия, которое вот-вот начнется, то происходит оно в Польше, а проще говоря — Нигде». Польша действительно не существовала на карте как государство в период с 1795 по 1918 г. Таким образом, будучи политическим воплощением Нигдеи[45], в пьесе Польша метонимично становится экзистенциальным вариантом этой пустоты, одновременно задавая выморочность, ирреальность действия и, напротив, позволяя относить ее реалии к любой стране и обществу. Это подтверждается словами Жарри в его статье для программки, напечатанной к премьере «Убю короля» журналом «Критик»: «Нигде значит повсюду, и прежде всего в той стране, где находишься в этот момент». Ср. также указание в письме Люнье-По от 8 января 1896 г.: «костюмы должны меньше всего отсылать к какой-то местности или времени (это лучше передаст идею вечной проблемы)». Вместе с тем, некоторые комментаторы разлагают французское слово Pologne на греческие наречия места πού и που (соответственно вопросительное и неопределенное) и искаженное французское loin («далеко») — Польша становится чисто языковым творением, неким аналогом «Туманного Далёко»
45
Семантически являясь утопией, вселенная Жарри по сути, конечно же, представляет собой антиутопию.