Вместе со старым миром слабели и теряли влияние и другие столпы ножевой культуры — могущественные когда-то институты стыда и чести. С разрушением внутриобщинных связей исчез и такой важнейший фактор, как круговая порука, известная на юге Италии как «омерта». Кардинально изменилась и ужесточилась позиция общественного мнения. Хотя ещё совсем недавно не только крестьяне или маргиналы, но и многие выходцы из среднего класса и даже представители интеллигенции и аристократии крайне терпимо и лояльно относились к дуэлям и поножовщикам, а убийство в поединке если и не оправдывалось, то считалось всего лишь «mala suerte» — досадным невезением, неудачным стечением обстоятельств. Более эффективно и быстро стали работать суды, и благодаря этому отпала необходимость брать справедливость в собственные руки. Разумеется, свой вклад внесли и драконовские законодательные меры, ограничившие размеры ножей: уже более семидесяти лет на территории Испании действует закон от 27 декабря 1944 года, запрещающий навахи с клинком длиннее 11 сантиметров[84].
Рис. 42. Испанский уличный торговец ножами, 1958 г. В его сумке уже нет запрещённых законом больших навах.
Однако роковой гвоздь в крышку гроба массовой ножевой культуры забил не кто иной, как каудильо Испании Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде, более известный в советской историографии просто как «фашистский палач Франко». Придя к власти, диктатор взялся за реставрацию законов всерьёз. Первым делом он восстановил смертную казнь, отменённую законом Второй республики от 1932 года. Причём это не было каким-то там банальным расстрелом — нет! В дело снова пошла наводившая ужас старая добрая гаррота. Только за девять лет — с 1950 по 1959 год — палач затянул её железный ошейник на горле пятидесяти восьми жертв. Тоталитарный режим Франко был скор на расправу и мало напоминал старые добрые либеральные времена безвластия и вседозволенности. Немалая часть носителей традиции сгинула без следа в страшной мясорубке гражданской войны. Многие другие пропали в концлагерях и тюрьмах Франко.
Рис. 43. Гаучо с ранчо Ринкон де Лопес сражаются в дружеском поединке на ножах. Аргентина, 1958 г. (© Rene Bum Magnum Photos).
Суровый диктатор правил страной тридцать шесть лет. Такого срока оказалось достаточно, чтобы в Испании выросло целое поколение, незнакомое с этим пластом своей истории: ни с культурой чести, ни с поединками на ножах. Мне нередко приходилось встречаться и разговаривать с пожилыми испанцами из разных регионов, чьи детство и юность пришлись на правление Франко. Почти все они ничего не знали об этих страницах истории своей страны и искренне удивлялись, услышав о более чем трёхсотлетней саге сей кровавой традиции. А уж поколение 30-40-летних, как показывает мой личный опыт, пребывает в полном неведении: услышав о поединках на ножах в Испании, они разражаются весёлым смехом и, соболезнующе похлопывая по плечу, советуют меньше смотреть экранизации «Кармен» и романтические костюмные сериалы.
Дольше всего культура народных дуэлей на ножах продержалась в наиболее удалённых и труднодоступных регионах бывших испанских колоний. Свидетельства о бытовании подобных поединков оставили нам многие пилигримы, и среди них известный швейцарский фото граф Рене Барри, посетивший Аргентину в 1958 году. На нескольких его снимках запечатлены лихие гаучо с ранчо Ринкон де Лопес, развлекающиеся дружескими схватками на ножах[85]. Но в отдельных регионах дуэльная традиция протянула значительно дольше. Ещё во второй половине 1980-х, а кое-где и позже законодательство стран Латинской Америки даёт дефиницию народных дуэлей и устанавливает ответственность за участие в подобных поединках.
Так, постановления Верховного суда Аргентины, датированные серединой 1960-х, сообщают, что народные поединки на ножах, также известные как «креольская дуэль», не могут классифицироваться как легитимная самооборона[86]. А комментарии к уголовному кодексу 1965 года дополняют, что «добровольное согласие на участие в так называемой креольской, или нестандартной дуэли исключает признание её легитимной самообороной. Но если обвиняемый был вынужден сражаться с пострадавшим, то это уже не является добровольным принятием вызова, что может быть признано смягчающим обстоятельством»[87]. Из чего можно сделать закономерный вывод, что в Аргентине закон ещё долго не только признавал существование народных поединков на ножах, но и классифицировал их как одну из форм дуэли.
84
86
Jurisprudencia de Mendoza, by Mendoza (Argentina: Province). Direction de Fallos Judiciales. Mendoza (Argentina: Province). Suprema Cortede Justicia, 1965. — P. 633.
87