Однако, чтобы окончательно не разочаровать наиболее романтичных искателей сокрытой мудрости и тайных знаний, я могу сказать, что небольшая интрига тут всё же есть. И заключается она в правильной расстановке приоритетов, а также в соблюдении пропорций всех ингредиентов этой легендарной боевой традиции. Формула успеха искусного «профессора» навахи не менялась уже более трёхсот лет, и хотя, возможно, это и разрушит устоявшиеся клише и стереотипы, но на первом месте всё же не техника.
Рис. 3. Тореро Хуан Хосе Падилья демонстрирует зрителям кураж, 2013 г.
Часто ей придают неоправданно большое значение, и технические арсеналы многих новодельных систем избыточно и неоправданно раздуты — ведь в условиях, когда невозможно проверить знания на практике, плодить оккамовские сущности — в нашем случае изобретать всё новые «технические элементы» — можно бесконечно. Что, как мы видим, нередко и происходит. Ведь любую технику, как и кусок мяса в ресторане, можно подать целой, а можно для увеличения доходности разрезать и на четыре, и на восемь прозрачных ломтиков и представить как восемь отдельных самостоятельных техник.
Так, например, из одного и того же удара с помощью лёгких поворотов кисти на несколько градусов с небольшим изменением угла атаки излишне хитроумные коммерсанты от боевых искусств выкраивают сотни новых «элементов». В результате этих несложных манипуляций возникают химеры — системы ножа, в арсенал которых входят сотни и даже тысячи псевдотехник.
При этом совершенно забывается, что вся суть, квинтэссенция любого боевого искусства — это не количество техник и не изящество движений, а максимально быстрое и рациональное убийство противника. В действительности же в схватке на ножах важность технических действий занимает не более пятнадцати процентов из ста. Ещё пятнадцать отдадим скорости и рефлексам. Следующие пятнадцать приходятся на хладнокровие — крайне важный и часто недооценённый фактор. Целых двадцать пять процентов пойдут на обман, хитрости и уловки. Но всё это совершенно бесполезно и не имеет абсолютно никакого смысла без оставшихся тридцати. Именно это и есть краеугольный камень ножевого боя, его «альфа» и «омега», то, что всегда больше всего ценилось в бойцах всех стран, эпох и культур — кураж, отчаянная смелость, фатализм, безжалостность, презрение к боли и смерти и равнодушное отношение к своей и чужой жизни. То есть совокупность качеств, которую в испанской традиции мачизма — культа мужественности называли «tener cojones»[98], или «tener huevos»[99]иметь яйца, быть храбрецом и настоящим мужиком. Ведь из всех видов фехтования именно схватка на холодном оружии с коротким клинком требует наибольшей отваги.
Рис. 4. Бандит на каторге, 1843 г.
В поединке на ножах арсенал защитных действий крайне беден, и парировать нож противника зачастую приходится не оружием, а собственной плотью. И поэтому каждый из соперников всегда должен быть готов к тому, что даже при самом благоприятном исходе боя ему долгие годы придётся восстанавливать перебитые сухожилия и связки, разрабатывать пришитые пальцы, а также, как мензурным фехтовальщикам немецких университетов, прикрывать волосами отрубленное ухо и прятать за тёмными очками изуродованное лицо. И это ещё не учитывая жесточайших наказаний, предусмотренных за такие экзерсисы законом. Даже сегодня просто достать в драке нож — это значит почти гарантированно попасть за решётку. А сто лет назад более удачливый или искусный дуэлянт, которому посчастливилось зарезать противника и выжить, знал, что в лучшем случае он лет на пятнадцать-двадцать отправится на галеры в Северную Африку, а в худшем — на эшафот. Конечно, ещё можно было спешно покинуть место поединка и город, а ещё лучше — страну или уйти в горы, в «абреки» и присоединиться к бандитам. Но при любом варианте развития событий сомнений не вызывало одно: жизнь безнадёжно загублена и никогда уже не будет прежней.
Нельзя не вспомнить и такие необходимые и важные для ножевого бойца качества, как отсутствие излишне богатой фантазии, впечатлительности, этических и морально-нравственных блоков, а также хорошее знание анатомии, решительность, навыки забоя скота и твёрдая рука. Как писал о скотобойцах, использовавших свой опыт в поединках на ножах, известный специалист по истории Латинской Америки профессор Джон Частин: «Разве клерк или грузчик из Монтевидео, каменщик или лавочник из Порто Аллегре могли проливать кровь с такой же невозмутимостью и самообладанием, как человек, привычно делавший это сотни раз!»[100] Поэтому хрестоматийными представителями типичных для испанской культуры ножевых бойцов скорее были не романтичные опереточные красавцы с гитарами из «плутовских» романов Золотого века Испании, а профессиональные мясники, братья Викарио из «Хроники объявленной смерти» Габриэля Гарсиа Маркеса[101].
98
99
100