Так, во время подготовки процесса Галилея папа Урбан VIII с горячностью заявил по адресу коперниканцев: «Есть аргумент, на который ни Галилей, ни его единомышленники никогда не могли и не будут в состоянии отвечать. Он состоит в том, что бог всемогущ: если же он всемогущ, зачем же нам желать подчинять его необходимости?»
Папе было указано, что Галилей разбирает вопрос не с богословской, а с научной точки зрения, и что если бог мог устроить мир на тысячу способов, то «нельзя отрицать возможности, чтобы он устроил его и таким способом». Но папа разгорячился и еще раз резко повторил: «Нельзя предписывать богу, не до́лжно налагать необходимости на него!».
Галилей, человек переходной эпохи, не мог быть достаточно последователен в борьбе со старым, отжившим, и по этой причине в его научных и философских взглядах встречается немало ошибок, отклонений в сторону идеализма. Это верно и по отношению к Копернику, но в подобных случаях надо подходить к вопросу с исторической меркой: необходимо обращать внимание на то, что именно в широком историческом масштабе является основным, т. е. необходимо отделить существенное от второстепенного. Недаром Ленин указывал: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками».[7] Главное в жизни, деятельности и исторической роли Галилея — это борьба за революционное, научное, по существу антирелигиозное учение Коперника и в связи с этим борьба за действительную науку вообще, за науку, свободную от сетей теологии.
При этом чрезвычайно важно было то, что эту борьбу против средневековья Галилей вел не в узкой среде ученых и философов, а вынес ее на широкую арену. Главные свои произведения он, как и Бруно, написал по-итальянски, тогда как в то время все ученые писали свои труды на латинском языке (на этом же языке было написано и сочинение Коперника).
Творцы новой «системы мира» — Коперник, Бруно, Кеплер и Галилей — должны быть отнесены к числу наиболее мужественных пионеров передовой науки нового времени. Они не только смело ломали старые представления о мире, но и создавали новые, не считаясь ни с какими препятствиями, ибо цель своей жизни видели в поисках правды.
Как и во всякой идеологической борьбе, в этой борьбе, разгоревшейся вокруг учения Коперника, действовали в конечном счете определенные социально-экономические и политические силы. По существу борьба эта была одним из проявлений классовой борьбы сторонников и противников феодализма.
В борьбе Галилея за учение Коперника особенно наглядно выявилась полнейшая непримиримость истинно научной астрономии к христианскому (как и ко всякому иному) вероучению. В декрете «святой конгрегации» от 5 марта 1616 г. представление Коперника о движении Земли и неподвижности Солнца названо «ложным и целиком противным священному писанию пифагорейским учением», распространение которого может быть «пагубным для католической истины». В связи с этим шестнадцать лет спустя, после выхода в свет «Диалога», Галилей писал к своему другу — законнику и адвокату при парижском парламенте Илии Диодати: «Из верного источника слышу, что отцы-иезуиты наговорили решающей особе (папе), что моя книга ужаснее и для церкви погубнее писаний Лютера и Кальвина».
Учение Коперника было объявлено чрезвычайно вредным, «пагубным» для христианского вероучения главным образом потому, что оно решительно отвергает геоцентризм (и связанный с ним антропоцентризм), который, как увидим ниже, лежит в основе традиционного религиозного мировоззрения. Для церкви было ясно, что она не может не отвергнуть учения Коперника, ибо это учение неизбежно ведет к развитому Джордано Бруно представлению о «множественности обитаемых миров» и тем, как увидим, делает совершенно бессмысленной одну из важнейших основ христианского вероучения — догмат искупления.
Что же касается Галилея, то он, конечно, не мог не видеть, что развиваемое им учение находится в противоречии с основами христианского вероучения, однако он предпочел на первых порах замолчать это обстоятельство и не затрагивать вопроса об отношении новой системы мира к геоцентрической.
Учение Коперника явно не фигурировало в процессе Бруно, несмотря на то, что Бруно открыто отстаивал и развивал новую систему мира и положил ее в основу своего мировоззрения. Этот философ, не занимавшийся специально астрономическими проблемами, был привлечен к суду не за учение о движении Земли и неподвижности Солнца, а за учение о множественности миров в бесконечной Вселенной, т. е. за то, что как раз отсутствовало в теории Коперника. Но с тех пор как Бруно был сожжен на костре, т. е. с 1600 г., отношение католической церкви к учению Коперника не могло не измениться, ибо для церкви стало ясно, что чрезвычайно трудно свести это учение к специально математической, чисто деловой теории, помогающей астрономам в их практической задаче. Она увидела, что учение Коперника, принятое всерьез, разрушает все здание геоцентрического (а значит, и антропоцентрического) мировоззрения и неизбежно ведет к совершенно неприемлемой для церкви идее множественности миров и бесконечности Вселенной. Можно поэтому сказать, что процесс Бруно содержал в зародыше процесс Галилея, что Бруно умер за ту истину, за которую впоследствии пострадал Галилей: в вопросах космологии — общего представления о Вселенной — эти мыслители по существу стояли на одной и той же позиции.