Необходимо было допросить всех, кто находился в тот момент в доме, но кроме прислуги теперь никого найти бы не удалось, а ведь там находилась ещё и двоюродная племянница Лорда Бертейна.
Лави вздохнул и, пробормотав себе под нос что-то типа: «Информаторы хреновы!», прошёл наконец-то к своему купе, по пути чисто из любопытства заглянув к мирно спящему искателю. Ему очень повезло, что обнаружилось ещё одно пустое купе, и он смог перебраться туда с наступлением ночи.
Приоткрыв дверь, Лави планировал бесшумно пробраться внутрь и лечь спать, даже если заснуть просто невозможно, но наткнулся на совершенно бодрый и серьёзный взгляд Аллена Уолкера.
— Ты чего не спишь? — шепотом поинтересовался Лави.
Седовласый подросток только меланхолично пожал плечами.
Ученик книжника подумал, что Аллен в последнее время хоть и стал с ними несколько более открытым, чем раньше, но теперь, после навалившихся на него допросов и подозрений, снова начал отдаляться. Хорошо хоть в этой поездке пока нет Линка, у него какие-то незавершённые дела, и он должен был прибыть только через пять суток, возможно, с разрешением открыть врата домой.
У Аллена было всего несколько дней, во время которых он мог немного расслабиться. Правда, два дня терялись за счёт того, что они всё-таки опоздали на нужный им поезд и пришлось ехать несколько другим маршрутом с двумя пересадками. Однако ждать поезда по старому маршруту пришлось бы почти неделю, так что никто не возражал.
Правда, на этом поезде их никто не ждал, но, кажется, работающие здесь люди уже были знакомы с таким явлением, как «экзорцист опаздывающий» и заверили, что у них всегда есть места для служителей церкви, и что никаких проблем не возникнет. У Лави даже сразу же возник вопрос: кто уже ездил на этом поезде или с этими людьми, может быть Сокаро? Говорят, он бывает довольно нервным.
Лави снова взглянул на Аллена, словно в надежде, что тот поменяет решение и расскажет что-нибудь интересное для того, чтобы скрасить эту не слишком весёлую ночь, но Аллен продолжал молчать и рассматривать пейзаж в окне. Напротив него мирно, хотя казалось, что это невозможно, дремал Канда Юу. Лави едва удержался от улыбки, когда вспомнил, как он однажды сделал вид, что заснул на плече мечника и сначала едва не лишился головы, а затем — рассудка. Потому что Юу в тот момент был готов покромсать его на кусочки на полном серьёзе, особенно после того, как Лави снова совершенно машинально назвал его по имени. По крайней мере, если бы книжник действительно спал, то этот сон, благодаря одному плавному движению смертоносного лезвия, стал бы вечным.
Юу вообще с тех пор как они поменяли место жительства, стал какой-то более дёрганый. Впрочем, как и все. Прибытие начальства и кучи неизвестного, но несомненно очень важного народа, пополнение Научного состава, разделение на группы, постоянная суматоха, толкучка и возникающее недопонимание портило настроение и создавало какую-то унылую кисельную атмосферу.
Лави по долгу службы знал некоторые детали происхождения Юу и в принципе понимал, отчего мечник так взбеленился – наверняка нервы стали слегка сдавать. Рыжий книжник вообще частенько не понимал, как он после всего произошедшего всё-таки помогает искателям, которых он постоянно вслух называет ничтожествами, ученым, которые вообще-то не должны быть его любимчиками, и вообще всей этой организации.
Лави начинало казаться, что они вот-вот подберутся к чему-то важному, к самой сердцевине этой войны, которая наконец-то разъяснит все мотивы, планы, стремления сторон. Но оставалось только дождаться этого страшного дня, когда все тайны будут раскрыты, и прилагать все усилия, чтобы этот день не стал последним ни по вине Тысячелетнего Графа, ни по чьей либо ещё.
Но если Граф хотел просто уничтожить мир, как утверждают все вокруг, почему он не сделал этого раньше? Почему, обладая такой огромной мощью, он именно сейчас начал исполнять свой план, почему не на пару сотен лет раньше? Неужели так сложно было создать акума?
И если акума существуют уже по крайней мере столетие или даже пару столетий точно, то отчего они начали развиваться и эволюционировать именно сейчас? И как одно может быть связано с другим? Что это за таинственный Четырнадцатый Ной, который, как говорят, предал свою семью и убил почти всех родственников? Почему Книжник, каждый раз слыша о нём, только качает головой и говорит, что и сам не понимает в чём там дело? Хотя с него станется скрывать и не договаривать.
И почему секретный шифр Четырнадцатого оказался знаком Аллену Уолкеру, сироте и ученику подозрительного Мариана Кросса?
— Ай!
Аллен тут же раздражённо зашипел на вскрикнувшего Лави, и, по мнению последнего, лучше бы шипел на самого себя, потому что именно Уолкер пнул его, а не наоборот. Ну и что, что здесь спит дёрганый Канда Юу, который, если проснётся, может пожелать прибить того, кто его разбудил! Лави вскрикнул довольно тихо, правда Канда всё равно приоткрыл глаза, раздражённо и приглушённо тычкнул и, слегка отвернувшись, продолжил спать.
— Уф, — выдохнул Лави, снова натыкаясь на предупреждающий взгляд седовласого. — Может, пойдём? — он указал рукой на дверь, а затем обрисовал в воздухе несколько фигур, которые по мнению юного книжника напоминали тарелки с едой. Или, в случае с Алленом — горы тарелок с едой.
Судя по тому, как Аллен непонимающе захлопал глазами, его демонстрация не удалась.
— Пошли отсюда, сходим, поедим, раз не спишь.
— Ночью? — поинтересовался Аллен, после некоторых раздумий.
— А то ты так раньше не делал.
Уолкер согласился с Лави и тоже начал рисовать в воздухе какие-то фигуры. Либо у Аллена с этим воздушным рисованием дела обстояли ещё хуже, чем у Лави, либо в этом деле понять другого человека было просто нереально.
— Разве сейчас можно найти еду?
Ах, да. Лави как-то позабыл, что вагон-ресторан по ночам наверняка не работает. Хотя, может быть у них могло бы найтись хоть что-то, потому что Лави был действительно голоден.
— Я схожу, поинтересуюсь, есть у них что-нибудь или нет.
— Да выметайся уже, чёртов кролик!
Лави даже подпрыгнул на месте, услышав эту фразу, и тут же чисто инстинктивно выскочил в коридор, только закрыв дверь, сообразив, что убивать его на самом деле никто не собирался, и Канда прикрикнул на него просто потому, что Лави заговорил в полный голос.
Подумав о том, что прямо сейчас возвращение и заявление, что Канда идиот или что-то более заумное, но с таким же контекстом, будет равняться вполне осознанному самоубийству, Лави развернулся и бодро зашагал в направлении вагона-ресторана.
В коридорах света не было, будто он был здесь вообще не предусмотрен, а поезд всё ещё ехал как-то медленно, не в полную мощь, что наталкивало на нехорошие мысли об очередном опоздании.
Недолгая прогулка в поисках местного повара привела к тому, что Лави узнал несколько новых забавных рецептов, и о том, что повара тоже почти никогда не спят. Как оказалось, несмотря на темень за окнами, время уже подбиралось к пяти часам утра, так что на вполне плотный завтрак они с Алленом могли рассчитывать… Хотя, Аллен наверняка посчитал бы этот завтрак довольно лёгким.
Возвращался в купе Лави почти через час, после того как ушёл, удивляясь тому, что Аллен до сих пор не примчался за едой. Начиная подозревать, что уставший подросток просто уснул, ученик книжника осторожно приоткрыл дверь, незаметно подглядывая в щель, но Аллен так и не сменил своего положения и продолжал сидеть, рассматривая что-то в окне. Кроме унылых пейзажей там ничего не было, а когда Лави протиснулся в купе полностью, то смог сразу же разглядеть, что мальчишка не просто смотрит куда-то в пустоту, но действительно что-то рассматривает, изредка слегка покачивая головой или меняя положение.
— Аллен, ты чего там увидел?
Мальчик вздрогнул, кажется, едва не подпрыгнув, но увидев того, кто потревожил его покой, неловко улыбнулся.
— Ты меня напугал. Я ничего не рассматривал, просто…
Аллен покачал головой, объясняя, что не знает, как объяснить своё занятие.
— В таком случае пошли есть, и учти, что если ты откажешься, я заподозрю подмену!
— Вот уж от еды я точно не откажусь, может разбудить Линали или… — Уолкер улыбнулся этой странной шутке и тут же перевёл обеспокоенный взгляд сначала на верхнее спальное место, где расположилась девушка, а потом на Канду.