— Ладно, только не заставь меня позже пожалеть о своём решении, — наконец-то вынес вердикт Лави.
Аллен в ответ только что-то невнятно промычал, ему было не до разговоров, кажется, желудок разгадал обман и теперь требовал моральной, то есть пищевой компенсации. Оглянувшись на притаившегося в углу официанта, находящегося слишком далеко от них, чтобы слышать, о чём идёт разговор, Лави подумал, что надо было всё-таки разбудить и позвать сюда Линали.
Потому что Аллен сейчас и правда сожрёт всю провизию.
— Ладно, — вытирая пальцы салфеткой, произнёс Лави, — о чём ты хочешь знать?
Со стороны Аллена снова донеслось не очень культурное невнятное мычание. Раньше он себе уж точно такого не позволял, похоже, наконец-то начал вести себя свободно.
— Что касается твоего Учителя, то, на самом деле, есть один маленький слушок, у которого, теперь-то я это знаю, есть некоторые основания считаться правдой, о том, что он, вроде бы, знает многое о Четырнадцатом. Возможно, они знакомы были раньше.
Аллен даже перестал жевать и удивлённо уставился на Лави. Затем сделал всего одно, воистину титаническое глотательное движение и поинтересовался:
— Это серьёзно?
— Ну, вроде бы никто не шутил, — отозвался Лави.
— Хм, — Аллен вперил задумчивый взгляд в потолок, отчего-то начиная загибать пальцы, — ого! Это ж сколько ему на самом деле лет? Он же старый!
— Ну не молод он, это точно, — сдавлено хихикнул Лави.
Аллен бросил в его сторону укоризненный взгляд.
— А интересно, все эти его женщины, если бы узнали сколько ему лет, так бы и продолжили им восхищаться, или увеличили бы свой напор?
— Возможность негативной реакции ты не предполагаешь?
— Это мой Учитель! — укоризненно напомнил Аллен, — он не может не нравиться женщинам. Он нравится даже Клауд Найн, которая, вроде бы отталкивает его, но он ей всё равно импонирует.
— Какой ужас, — притворно вздохнул Лави, — теперь он мой кумир!
Аллен раздражённо ударил его по руке тарелкой.
— В таком случае ты мне больше не друг, потом что у моего Учителя уже столько восторженных воздыхательниц, что впору организовывать специальное общество любителей Марианна Кросса, а по соседству открыть сообщество тех, кому должен Мариан Кросс. И у меня даже есть подозрение, что половина членов одного сообщества, будет состоять и в другом.
— Неплохая, но совершенно бесполезная задумка, — отозвался Лави, — ты знаешь, что Управление считает, будто бы именно Кросс причастен к тому факту, что ты умеешь расшифровывать ноты Четырнадцатого?
— Учитель?
— Значит это всё-таки не он! — довольно улыбнулся Лави.
Аллен поджал губы и, прикрыв глаза, сначала кивнул, а потом отрицательно покрутил головой. Лави не знал что это значит, но решил просто продолжить рассказывать то, что он знает.
— Вот только для того, чтобы вполне законно допросить Кросса с пристрастием, потому что на простых допросах они отлично знают, что ничего выведать не смогут, необходима очень веская причина, а не простые предположения. Дело в том, что статус Генерала сильно облегчает Кроссу жизнь, очень сильно. И он знает, как им правильно пользоваться, а от того становится всё более сложной целью. Ты ведь наверняка помнишь, что как только ты достиг критической отметки стопроцентной синхронизации, то сразу же стал потенциальным Генералом? Тебе надо подумать об этом и поинтересоваться у Комуи…. Или, что ещё лучше, у Линка. Двоеточие, вроде бы, парень не плохой. А возвращаясь к Кроссу, мне кажется, что он просто играет, потому что если бы было что-то действительно важное для этой войны, он бы рассказал об этом.
— Я бы не был так в этом уверен, — ответил Аллен, — Учитель очень недолюбливает Ватикан и всех его представителей, так что вполне может попытаться действовать в одиночку, как в этой истории.
— Даже в случае с заводом он отправился туда не один, ты возможно не знаешь, но он просил присоединиться Тиедола. А ещё он наверняка знал, что прибудешь ты, если знал, что ты можешь управлять Ковчегом.
— Похоже знал, — ответил Аллен, — теперь моя очередь, да? Но здесь ничего интересного, вот только… Я могу попросить тебя всё равно оставить то, что я скажу, в тайне от остальных?
— Панде мне придётся рассказать, скорее всего, но будь уверен, мы оба будем молчать.
— Ну… просто этот язык… Я считал, что на самом деле он был выдуман Маной, моим приёмным отцом, когда мы с ним играли. Вот и всё.
— Маной? Твоим отцом? Но откуда он мог знать этот шифр?
Аллен только пожал плечами. Что ж, Лави получил ответ на свой вопрос, вот только этот ответ порождал лишь новые вопросы. Теперь понятно, почему Аллен в таком смятении. Может ему и в самом деле лучше будет отвлечься от всего этого на миссии? Правда миссия обещает быть довольно странной и скучной, ни тебе акума, ни тебе чистой силы… А может, они всё-таки найдут что-то интересное.
====== Глава 3. Игра. ======
Роад, пыхтя от усердия и попыток сосредоточиться, осторожно протыкала иглой непокорную ткань и пыталась уже в третий раз пришить тряпичной куколке глаз-пуговку. Уже дважды она путала нитку и рвала её. Причём в последний раз в порыве негодования она ещё и умудрилась оторвать у куклы пару косичек, и волосы у неё теперь остались только с одной стороны. Это немного нервировало, но Роад решила, что пусть лучше так, чем если бы она оторвала голову, после этого её куколка наверняка восстановлению не подлежала бы.
Неуклюже оперившись локтями о стол и продолжая балансировать на наклоненном стуле, Роад сделала ещё один не совсем аккуратный стежок и, закусив губу, попыталась определить, можно уже заканчивать, или необходимо пришить получше.
Именно за этим сложным размышлением её и застал осторожно заглянувший Шерил Камелот, однако, как только его взгляд остановился на приёмной дочурке, он тут же расплылся в дурацкой улыбочке и, покачав головой, проворковал:
— И чем мы тут занимаемся? Играешь?
— Угу, — отозвалась Роад, — как думаешь, глаз надо пришить получше, или он и так не будет болтаться?
— Хм, дай-ка посмотреть, — Камелот с видом эксперта по изготовлению подобных тряпичных изделий внимательно осмотрел куклу и вынес своё решение, — она уже идеальная, деточка! Но если моя Роад считает, что её можно сделать ещё лучше, то так тому и быть.
— Я и так с ней провозилась около часа, — отозвалась Роад и тут же, сладко улыбнувшись, попросила, — папочка, сделай, пожалуйста, узелок!
Шерил без лишних разговоров тут же выполнил просьбу девочки и вручил ей уже готовую куклу. Правда дефект с волосами был довольно обидным, Роад очень хотелось начинать играть с абсолютно целой куклой, но раз уж так получалась… Она полюбит эту куколку и такой.
Роад в ответ благодарно обняла Шерила и, чмокнув в щёку, счастливо поинтересовалась:
— Правда она замечательная?
Кажется, Алчность Ноя готов был вот-вот растаять под взглядом этих сияющих искренним счастьем глаз.
— Конечно, моя маленькая Роад!! Замечательная, просто прекрасная…
У девочки сложилось впечатление, что Шерил всё-таки говорит о ней самой, а не о кукле, но это было довольно простительно, ведь её «папочка» будет любить всё, что ей нравиться и всё, что она сумеет изготовить.
А эта куколка и правда неплохо вышла!
Роад ещё раз осторожно щёлкнула по голубенькой пуговичке, проверяя, достаточно ли прочно она пришита, поправила слегка задравшееся серое ситцевое платье и уже почти серьёзно поинтересовалась:
— А зачем ты вообще заходил, чтобы мне помочь что ли?
Вообще-то Роад отлично знала, что Шерил действительно способен на подобные странные поступки: делать всё, что угодно ради неё. Ей это даже нравилось. Но в последнее время Алчность был несколько занят и не мог всё своё время посвящать дочке, вот и получалось, что он разрывался между обязанностями и обиженно жаловался на подобную несправедливость буквально всем, кто готов был его выслушать, даже представителям других стран, когда он был совершенно не в духе. Подобная картинка почти рыдающего, из-за того что у него не хватает времени на общение с дочерью, министра, частенько выбивала всех из колеи, и Алчность, вместо того чтобы просиживать долгие утомляющие переговоры, заключал все необходимые ему договоры ещё в первые пол часа. Потому что его нытьё выдержать было сложно, а рассказать кому-нибудь, что видный и уважаемый политик ведёт себя подобным образом…
Никто бы не поверил.
Правда о пламенной любви министра к своей дочери и вообще детям знал, наверное, уже весь цивилизованный мир. Узнать в любимой, милой, но иногда восхитительно дерзкой девчушке, ту самую убийцу и врага экзорцистов пока никто не смог. Наверное, потому что она тогда не так уж походила на себя в обличии Мечты.
Люди вообще частенько пропускают и не видят очевидное, расположенное прямо у них под носом.