— Я тоже понял это, — сухо ответил Невилл. — Но есть еще кое-что. Я провел исследование, о котором вы не догадались. Вы когда-нибудь слышали о триболюминесценции? Удивительно, что такой умный человек, как вы, мог пропустить такую простую вещь...
Глаза Хастингса горели, он тяжело дышал.
— Потрите алмазы в темноте шерстяным или шелковым платком, и они начнут слабо светиться. Ваши марсианские алмазы очень чувствительны к такому тесту. Камни с шахты «Ганнибал» светятся бледно-зеленым, а алмазы с шахты «Кастер» — ярким пурпурным цветом. У каждой шахты есть свой цвет. Самое интересное заключается в том, что мне удалось обнаружить в хранилище. Алмазы всех шахт соответствуют тем камням, которые там добывают. Кроме ваших. В вашем хранилище мы нашли не только алмазы с ваших шахт, но и с ограбленных. При этом, там не было ни одного алмаза с еще не ограбленных шахт! Если вы можете объяснить это, а также рассказать нам, где вы были последние шесть часов, то вам не о чем беспокоиться. Уведите его, ребята!
Специальный следователь Билли Невилл сел в кресло. Он устал и непрерывный вой песк& действовал ему на нервы.
— Теперь ваш выход, майор, — сказал он. — Вызовите мне корабль. Я бы хотел для разнообразия посмотреть на воду, а не на песок.
ЭФФЕКТИВНОСТЬ
Под псевдонимом КОЛИН КЕЙТ
Выдержка из слушаний Высшего Военного Суда по делу Эрика Стрользунда, старшего сотрудника Межпланетной Патрульной Службы, несущего службу на борту космического корвета «Лизет» в должности главного инженера. Он обвиняется в том, что сбросил за борт триста тонн государственного ракетного топлива во время полета с Лунной Базы на Оберон.
Председатель суда:
— Стрользунд, вы выслушали доказательства и подтвердили, что вы это сделали. Вы хотите высказаться в свое оправдание?
Обвиняемый:
— Да, сэр. Обязательно. Я сделал это, чтобы спасти корабль.
Судья:
— Объясните.
Обвиняемый:
— Сэр, все происходило следующим образом. Вы знаете, что «Лизет» — старый корабль, и мы подали запрос на его
модернизацию. Перед отлетом с Луны на борт корабля погрузили дополнительное оборудование, которое я должен был установить во время полета. Именно так я и сделал. В первую очередь я извлек старые инжекторы «Марк IV» и установил инжекторы «Эберле Хай Лайф». Затем я заменил задающие резонаторы «Морган» на новую Универсальную модель. После этого мы обмотали концы трубок спиралью Гилсона, чтобы отвести радиационный жар для подпитки нагнетателя. А потом...
Судья:
— Хватит болтать. Все это не имеет отношения к делу. Более того, все это уже является частью протокола. Что было дальше?
Обвиняемый:
— Топливное хранилище начало раздуваться. Я опасался того, что корпус лопнет и мы потеряем воздух. Мы тратили по десять тонн в день, поэтому я решил, что будет разумнее сбросить пару сотен тонн за борт. Это всё.
Судья:
— Каким образом ваш рассказ оправдывает ваши действия?
Обвиняемый:
— Сэр, все происходило следующим образом. С помощью «Эберле Хай Лайф» можно сэкономить тридцать пять процентов топлива. Благодаря спирали Гилсона можно сэкономить еще шестьдесят три процента. Благодаря всем остальным приборам можно сэкономить еще примерно сорок один процент. Если вы возьмете лист бумаги и ручку...
ПОДНОЖИЕ НОГ ГОСПОДНИХ [11]
Эссе
Мы, научные фантасты, так настойчиво изобретаем и исследуем странные и фантастические другие миры, что часто забываем, что в том мире, в котором мы живем, еще очень много неизвестного. Многие удивятся, если узнают, что нам до сих пор не известна такая простая вещь, как точный диаметр Земли. Если учесть, что именно на основе этого критерия мы определяем размеры Вселенной, то становится очевидным, насколько именно этот критерий важен для нас. Взяв за основу именно его, мы определили расстояние до Солнца, Луны и других планет, а также определили размеры, расстояния и орбиты всех основных элементов в нашей Солнечной системе. Определив нашу собственную орбиту, мы добрались до ближайших звезд. Мы разработали такие ультрасовременные измерительные приборы, как спектроскоп, с помощью которого мы пытаемся забраться в глубокий космос. Любая ошибка в исходных данных увеличивается в несколько раз по мере того, как мы удаляемся от нашей планеты. Ошибка в паре сотен метров на Земле превращается в триллионы миль, когда речь заходит о Магеллановых Облаках.
Сложность заключается в том, что не существует способа точно измерить диаметр нашей собственной планеты. Его можно вычислить с помощью других исходных данных, которые необходимо точно определить на поверхности планеты. Сложность таких вычислений заключается в том, что нам до сих пор не известна форма Земли. Именно так. В детстве нам говорили, что это «сплюснутая на полюсах сфера» со средним диаметром в семь тысяч девятьсот восемнадцать миль[12] Но насколько она сплюснута? И равномерна ли эта сплюснутость? Сколько диаметров было измерено, чтобы вывести среднее значение? Ответ заключается в том, что мы пока не уверены в степени отклонения сплюснутости. На поверхности планеты существует огромное количество выпуклостей и углублений, не все из которых измерены. К тому же существует не менее трех отдельных пространственных осей, которые предлагают нам большое количество основных диаметров. А между этими крайними точками существует невероятно огромное количество отдельных диаметров.
Человечество пытается решить эту проблему уже почти три тысячи лет. Если бы мы могли взять Землю, словно мячик, и измерить ее с помощью космического циркуля, то никакой проблемы бы не было. Если бы мы поняли, что Земля — не идеально круглая, то смогли бы продвинуться в этом вопросе намного дальше.
Ранние греческие философы практически единодушно высказывали мнение о том, что Земля круглая. Фалес Милетский, живший примерно в 600 г. до нашей эры, был первым, кому удалось развить эту теорию, а Анаксимандр, живший после него, создал первый в мире глобус. Пару сотен лет спустя Дикеарх высчитывал географические широты, измеряя тени в полдень и создавая грубые стереографические карты мира. Все эти люди исходили из того, что Земля круглая, а Луна и Солнце, которые также имеют сферическую форму, вращаются вокруг Земли. Они даже и представить себе не могли, что Земля на самом деле намного больше, нежели показывали их примерные расчеты. Именно поэтому, как это ни печально, их маленькая геоцентрическая Вселенная, была абсолютно неверной.
За два с половиной века до начала христианской эры на сцену вышел Эратосфен. Он был поэтом, драматургом и библиотекарем в великой библиотеке в Александрии, но также интересовался и картографией, а соответственно — и астрономией. Его называют отцом геодезии, потому что он был первым, кому удалось более или менее точно определить размеры Земли. Он знал, что если измерить большую дугу любого крупного круга сферы, то можно вычислить и все другие параметры. Поэтому он решил измерить дугу, которая проходила через Александрию, чуть выше седьмого градуса над меридианом. Он родился в городе Сиене[13] который находился в четырехстах с лишним милях вверх по Нилу, южнее Александрии. Он помнил, что в летний полдень объекты не отбрасывали там тень. Он посчитал, что Сиене находится в тропиках, а значит прямо под Солнцем в день летнего солнцестояния. Определив, насколько далеко Солнце находится от зенита в этот же день в другом месте, он мог определить разницу в географической широте между двумя точками. С помощью гномона, столбика-указателя, он определил, что Александрия находится на широте 7 градусов и 13 минут. Затем, с помощью кадастровых карт земли, находящейся между Александрией и Сиене, которые создавались египетскими собирателями налогов, он рассчитал длину дуги по земле.
В его работе были ошибки: Сиене и Александрия не находятся на одном меридиане, а Сиене расположена примерно в тридцати милях от южного тропика. Именно поэтому его расчеты нельзя назвать точными. Однако результат был потрясающим. Он определил, что плоскость эклиптики оставляет 23 градуса и 51 минуту. Его результаты всего лишь на 20 минут отличаются от того, что нам известно сейчас. Он рассчитал, что длина одного градуса географической широты составляет 61,945 миль, что всего на 3,5% отличается от современных данных — 59,8 миль.
11
«Так говорит Господь: небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего?» (Исайя 66:1, «Библия короля Иакова»)