— Понятно, — резко сказал Джон Денмен и, повернувшись, вышел ит комнаты.
Мистер Кии последовал за ним. Анна Денмен прошла к телефонному аппарату, сняла трубку и назвала номер. Мистер Саттертуэйт собирался незаметно уйти, но она сделала ему рукой знак остаться.
— Я могу поговорить с леди Рошеймер? Ах, это вы! Это Анна Денмен. Скажите, князь Оранов еще не приехал?.. Что?.. Что?! О Боже! Какой ужас!..
Некоторое время она слушала, потом тихо повесила трубку и обернулась к мистеру Саттертуэйту.
— С ними произошел несчастный случай. Да и неудивительно, раз Сергей был за рулем! Он, видимо, ничуть не изменился за эти годы… Балерина не сильно пострадала, у нее только ушибы, но она слишком взволнована и не сможет сегодня танцевать. А у ее партнера сломана рука. Сам Сергей в порядке — воистину черт бережет своих.
— А как же сегодняшний спектакль?
— Да, вы правы, друг мой!.. Придется это решать. Анна села на стул и задумалась. Лишь через некоторое время она подняла глаза на своего гостя.
— Я плохая хозяйка, мистер Саттертуэйт, — совсем вами не занимаюсь.
— Уверяю вас, в этом нет необходимости! Хотя… Мне хотелось бы вас кое о чем спросить.
— Да?
— Откуда вы знаете мистера Кина?
— Он часто бывает здесь, — медленно проговорила она. — Кажется, у него тут неподалеку какие-то владения.
— Да, он мне сегодня говорил…
— Он… — Она замолчала. Глаза хозяйки и гостя встретились. — Думаю, что вы лучше меня знаете, кто он такой, — закончила Анна Денмен.
— Я?
— А разве нет?
Мистер Саттертуэйт опять ощутил беспокойство. Эта женщина определенно вносила разлад в стройную гармонию его души. Она, казалось, ждала от него каких-то признаний, к которым он еще не был готов.
— Да, знаете, — повторила она. — Думаю, вы почти все знаете, мистер Саттертуэйт.
Лесть всегда опьяняла мистера Саттертуэйта, однако на сей раз слова хозяйки его почему-то не тронули. Он смиренно покачал головой.
— Что может знать человек? — сказал он. — Немного. Почти ничего.
Она молча кивнула в ответ и вскоре, не глядя на него, заговорила задумчиво, словно сама с собой.
— Если я вам что-то скажу — вы не будете смеяться? Впрочем, нет, вы не будете… Представьте себе, что вам, для того чтобы заниматься своим… делом, своим ремеслом, пришлось бы вообразить нечто такое, чего на самом деле не существует, — вообразить некоего человека. Вы понимаете, это всего лишь выдумка, полет фантазии, не более. Но однажды…
— Что — однажды?
Мистер Саттертуэйт почувствовал живейший интерес.
— Однажды ваша фантазия оживает! То, что вы раньше себе лишь представляли, чего на самом деле не может быть, оказывается реальностью… Что это, безумие? Скажите мне, мистер Саттертуэйт, безумие это — или вы тоже верите, что такое возможно?
— Я… — По какой-то непонятной причине он не мог выдавить из себя ни звука. Слова как будто прилипли к гортани.
— Впрочем, все это глупости, — сказала Анна Денмен и стремительно вышла из комнаты, оставив мистера Саттертуэйта наедине с его невысказанным ответом.
Когда он спустился к ужину, миссис Денмен беседовала с гостем — высоким темноволосым мужчиной средних лет.
— Князь Оранов — мистер Саттертуэйт. Они поклонились друг другу. У мистера Саттертуэйта мелькнула мысль, что его появление, кажется, прервало какой-то разговор, который уже не возобновится. Однако никакой неловкости из-за этого не возникло. Русский гость легко и естественно рассуждал о близких и понятных мистеру Саттертуэйту вещах. У него был прекрасный художественный вкус, а вскоре к тому же выяснилось, что у них с мистером Саттертуэйтом много общих знакомых. Появился Джон Денмен, и разговор перекинулся на более конкретные вопросы. Оранов выразил свое сожаление по поводу несчастного случая.
— И все-таки знаете — я не виноват! Я люблю ездить быстро — что верно, то верно, — но я неплохо вожу. Просто так уж вышло. Судьба!.. — Он пожал плечами. — Все под Господом ходим!
— Это в вас говорит русский характер, Сергей Иванович, — заметила миссис Денмен.
— А в вас откликается, Анна Михайловна, — парировал гость.
Мистер Саттертуэйт обвел глазами всех троих. Джон Денмен держится отчужденно. Светлые волосы, бледное лицо — типичный англичанин. Двое других до странности похожи друг на друга — оба худощавые, смуглые, темноволосые… Эта сцена что-то ему напоминает, но что? А, вспомнил! «Валькирия», первый акт. Зигмунд и Зиглинда, такие похожие друг на друга — а рядом, словно чужой, Хундинг.[3] В голове мистера Саттертуэйта зашевелилась догадка: так вот почему мистер Кин сегодня здесь?.. Он твердо верил: где появляется мистер Кин, там неизбежно что-то произойдет. Что ж, стало быть, намечается банальный любовный треугольник?..
3
«Валькирия» — вторая часть оперной тетралогии «Кольцо Нибелунгов» немецкого композитора, дирижера, музыкального писателя и театрального деятеля Рихарда Вагнера (1813 — 1883), сюжет которой построен на основе древнескандинавского эпоса и средневековых немецких легенд. Зигмунд, Зиглинда и Хундинг — персонажи оперы. Зигмунд и Зиглинда — влюбленные, не знающие, что они брат и сестра, Хундинг — нелюбимый муж Зиглинды.