Это, естественно, не означает, что в сороковые годы ФБР полностью отстранилось от «европейских» дел — особенно в 1943—1944 годах, когда на континент высадились американские войска.
Был у ФБР и специфический интерес: получение неограниченного доступа к картотеке МККП; и в этом вопросе происходит непроясненная до сих пор история. Вот как об этом сказано в упомянутом отчете «ФБР и Интерпол»: «Осенью 1945 года появилась информация, что в Берлине обнаружены архивы МККП. ФБР соответственно потребовало, чтобы было произведено расследование достоверности этого сообщения. Заместитель директора Службы безопасности американской армии, находящийся в Берлине, сообщил, что архивы хранил в своем гараже некий Пауль Шпильгаген (адрес: Берлин, Кляйнен-Ванзее 16). …Офицер армии США изучил архивы с помощью господина Шпильгаге-на, который утверждал, что работал с МККП с 1941 года, а до того был инспектором криминальной полиции Берлина…»
Дальше следует перечисление основного содержания картотеки и пассаж, совершенно не отвечающий реалиям «просмотра картотеки офицером американской армии», но зато очень характерный для эфбээровской казуистики: «…на тех же, где имелись отпечатки пальцев, применялась система классификации, отличная от общепринятой системы Генри. Кроме того, карточки не совпадали по размеру с использовавшимися в ФБР. В результате мы пришли к выводу, что эти досье не представляют ценности, и поэтому ФБР решило, что нет необходимости их переправлять в Вашингтон… Наилучшим выходом было оставить их на прежнем месте. Сведения о дальнейшем их местонахождении отсутствуют».
Поверить в то, что некий офицер сразу определил и особенности классификации в МККП дактилограмм, и несоответствие формата интерполовской картотеки эфбээровской, еще можно — ведь понятно, что наверняка это был не просто офицер, а специалист. Поверить, что он счел эти формальные неудобства существенными, уже трудно. А уж в то, что Бюро решило, не глядя, оставить картотеку гнить в берлинском гараже, и ничего из нее не позаимствовало — просто невозможно. Впрочем, это не вопрос веры: факты однозначно подтверждают, что «работа» была произведена. Картотека находилась в руках американцев три года, затем ее на грузовиках армии США перевезли в Париж, в новую штаб-квартиру МККП. В картотеке, предъявленной осенью 45-го Шпильгагеном, было 15 ООО досье. Жаку Непоту, секретарю Интерпола (и изобретателю самого этого знаменитого названия) было передано только 1500 досье. Как говорил Эгон Шланиц, многолетний руководитель Юридического отдела Интерпола: «Я лично убежден, первое, что сделали американцы, — это просмотрели все материалы в поисках каких-либо необычных документов. После войны происходило немало судебных процессов над нацистами. И все эти бумаги, несомненно, интересовали союзников».
Кроме понятного интереса к предупреждению проникновения континентальной преступности в США после того, как каналы эмиграции вновь широко открылись, там было немало материалов, которые на современном слэнге называют «компромат» — сведения о преступной деятельности и коллаборационизме многих и многих деятелей, которые оказались в сфере военных и политических интересов Америки. Ведомство Гувера всегда отличалось предусмотрительностью, и уж во всяком случае предпочитало скорее накапливать несущественную информацию, нежели отворачиваться от нее, даже от малопонятной и неудобной.
Официальное сотрудничество ФБР с Интерполом восстановилось в 1947 году — похоже, к тому времени организация уже не вызывала сомнений в своей идеологической подоплеке. На Генеральной ассамблее по поручению Гувера выступил его специальный представитель, юридический атташе при посольстве США в Париже: «В единстве, в соблюдении Закона, во взаимопомощи состоит сила организации. ФБР готово для совместной работы». Но декларация еще не означала фактического расширения действий и контактов. Одной из серьезных причин, сказавшихся на действиях ведомства Гувера, было разворачивание «холодной войны» и антикоммунизма как ее идеологической первоосновы. Дело в том, что в послевоенном Интерполе, в конце сороковых — начале пятидесятых, принимали участие Болгария, Чехословакия, Венгрия и Польша, страны, которые все отчетливее находились под влиянием и руководством коммунистов. Более того, очередная (17-я) Генеральная ассамблея МККП проводилась в сентябре 1948 года в Праге, и на этой Ассамблее Устав организации был украшен прекрасной, но невыносимой для патологического антикоммуниста Гувера фразой о том, что организация действует, «…решительно избегая вмешательства в проблемы, имеющие политический, религиозный или расовый характер». Вполне предсказуемо, что ФБР не стало участвовать в работе Пражской Генеральной ассамблеи. «Представитель США отсутствовал по причине влияния на эту страну Советского Союза. Накануне ФБР получило информацию о возможных преследованиях и (или) аресте некоторых участников, особенно из стран свободного мира»[117].