Пока не было видно ни мечей, ни палиц, ни копий. Но скоро пришел и их черед… Сперва заговорили церковные кафедры. И самым пламенным было слово магистра Рокицаны. Скажу вам, сударь, что магистр этот имел смелость, первый из всех, объявить, что лучше, мол, остаться, как было в Иудейской земле, совсем без короля, если нельзя избрать королем кого-нибудь из соотечественников. Претендентов на осиротевший трон было много, но все — иноязычные. Среди них — даже французы. Но самые большие надежды питали дальние и близкие родственники немецкой крови. Католикам долго даже в голову не приходило, чтоб чешским королем мог быть избран чех. До того в них укоренилась мысль о наследовании, преемственности и семейном праве. Я тут видел раз в Краловом дворе брата Ладислава Гуниади, молодого Матиаша[136], которого покойный король, после кровавого будинского пира, заточил у себя в Праге, чтоб таким путем усмирить гуниадовскую бурю. Иржи отпустил этого Матиаша в Будин, где его выбрали венгерским королем. А Иржи, ко всему этому, еще выдал за него свою дочь.
В тот вечер, когда вчерашний узник, а теперь — избранный король Матиаш, покинул Прагу, Иржи был особенно серьезен и озабочен. Я спросил его, — может быть, он скучает по Матиашу? Он велел мне замолчать. Я поклонился и сказал:
— Молчу. Потому что нахожусь, по сути дела, в школе. Мой государь и наставник сегодня научил чешских панов, как можно без помех выбирать короля из соотечественников.
В самом деле, это было мастерское достижение пана правителя, очень помогшее людям направить свои мысли по правильному пути. Ведь Матиаш не был королевской крови, а его все-таки избрали католические паны! Почему бы и чешским панам-католикам не поступить по их примеру?
Чашники не внушали никаких опасений. Они шли за правителем, причем не только паны, мелкопоместные дворяне и утраквистское духовенство, но вся, когда-то так легко им добытая, Прага. Целые слободы, узкие улочки и широкие площади, торговые ряды и чердаки, базарные лавчонки, сапожные и портняжные мастерские, корчмы, кухни пирожников, печи пекарей готовы были отдать ему все — вплоть до глоток, с утра до вечера кричавших и вопивших о его мудрости, щедрости и славе… В кузницах точили мечи. Иржикова стража ходила по городу, увеличенная в числе, постоялые дворы наполнились чужеземными послами, и надо было охранять их от народного гнева, с неудовольствием наблюдавшего в Праге домогательства когда-то разбитых врагов.
И тут я, дорогой и ученый муж, хочу описать вам то, чего многие не видели и не знают: порыв, охвативший пражское население в день Иржикова избрания…
Это был солнечный мартовский день, и на Староместской площади и всех прилегающих улицах собрались никем не созванные бесчисленные толпы. Иржикова стража охраняла от них подход к воротам ратуши. Стража эта была немногочисленна, но в разных местах города были расположены Иржиковы войска, так что пражане снова имели возможность восхищаться боевыми телегами и могучими южночешскими тяжеловозами… И можно было видеть палицы, и копья, и мечи, и даже старые знамена, реявшие у Домажлиц, у города Усти, а может быть, и у Липан.
Не слишком любезно отнеслись толпы к чужеземным послам, следовавшим в залу, где происходили выборы, оспаривать чешский трон. Вдруг слышу над собой голос:
— Глянь на того горбатого. Пойдем выпрямим ему хребет!
Смотрю: вон, над воротами, полустоит, полувисит мой Матей Брадырж. Ваша милость, может быть, помнит моего слугу и товарища по приключениям времен падуанских. А я — то думал, что он сидит себе в Таборе и бреет своих соратников… Он уже заметил меня:
— Пан Ян, вот он — я! — кричит. — Кто бы сказал, что без Табора обойтись можно, даже когда на него совсем уж…
Тут он загнул словечко, искони любимое чешским народом. Этот народ редко сквернословит и не любит выражений из области Венериной, но зато с удовольствием и по многим поводам вспоминает простое действие очистительного характера, а также часть тела, играющую при этом самую важную роль, а в конечном счете и то телесное выделение, которое представляет собою результат их деятельности.
136
Корвин Матиаш (1443–1490) — сын Яноша Гуниади, венгерский король в 1458–1490 гг. В 1468 г. начал войну против Чехии и в 1478 г. добился передачи под его управление Моравии, Силезии и Лужицы.