Так сложилась жизнь Иржика — отца семейства.
Жизнь его как государя была не более счастлива.
Правда, Матиаш после боев за Тшебич решил отдохнуть, так же как отдыхал со своим земским ополчением и Иржик. Но это не означало конец войны. Мятежные моравские паны и Матиашовы отряды обложили Угерско-Градиште, Градиште у Оломоуца и Шпильберк над Брно — последние местечки, остававшиеся верными Иржику. В Чехии сыграли предательскую и коварную роль Рожмберки. Ян из Рожмберка[219], сняв, как перчатки, честь и верность, обещанную королю и сейму, перешел на сторону врага. Тем самым Иржи потерял город Будейовице и все местечки, города и крепости к югу от Табора, находившиеся во владении рожмберкского рода.
1468 год — в особенности время жатвы — был для Иржика временем страха и печали. Молнии ударяли в старую суковатую липу, срывал с нее ветви.
Не разъезжали больше Иржиковы ополченцы по Силезии и Лужицам, искореняя и круша всякое сопротивление. Преемник толстого епископа Йошта, бывший легат и теперешний епископ вратиславский Рудольф не размышлял над вопросом, не лучше ли будет с Иржиком помириться. Могучий Франкенштейн, откуда, бывало, лучами разлеталась во все стороны грозная Иржикова конница, пал во время сбора винограда, а перед этим в августе, в пору жатвы, сложило оружие оломоуцкое Градиште. Штернберковцы овладели любимой Иржиковой Польной!
Под Градиштем был убит верный Зденек Костка. Пан канцлер Рабштейн[220] перестал быть Иржиковым другом.
— Я ему верил, — сказал Иржик, — и верю теперь. Это его несчастье, что он от меня отступился, а никак не мое!
Ян, слышавший это суждение, обращенное к гневной и жаждущей мести королеве, заметил:
— Брат-король, ты приобрел такие добродетели, что мог бы податься к пикартам!
Иржи не разгневался, даже засмеялся.
Имел мужество засмеяться! Откуда он брал веру? Только от звезд? Нет.
Но вера его пробудила веру других.
Никогда еще сословия не утверждали королю Иржи такого ополчения, как в ту осень 1468 года, когда уж казалось, что против него сговорились все дьяволы… Перед рождественскими праздниками этого года Ян был вызван королевой Йоганкой в дом Шпулержовского, на одну из улиц Старого Места. В низкой темной зале, вокруг пылающего очага, возле которого сидела королева Йоганка и рядом с ней — магистр Рокицана, собралось множество людей, которых Ян знал, но которые ни его, ни друг друга узнавать не хотели. Это было собрание рыцарей и горожан, чашницких священников и панов подобоев, созванное без ведома короля и против его воли, на которое в последнюю минуту была позвана и королева — для совета с архиепископом.
Участники собрания не называли друг друга по именам и не подавали друг другу руку, здороваясь. Но долго серьезно совещались, а потом один из них при свете свечи прочел бумагу… Это был проект послания старых чехов, истинных ревнителей и защитников правды Христовой, а также чешского языка.
В послании содержался призыв ко всем верным чехам не бояться ни Матиаша, ни немцев, которых посылает и натравливает на них и на чашу «строптивый слуга божий», «человек греха, блудный сын, надмевающийся над всем, что есть бог», «жаждущий ревнителей правды и истинных чехов погубить»…
— Пожрать! — крикнул Ян.
— Верно, верно! — откликнулись многие.
Читающий внес поправку:
— …истинных чехов пожрать.
Дальше послание напоминало о «горстке верных чехов, предводительствуемых славной памяти братом Жижкой, невооруженных и нагих, одной лишь верой Христовой одетых»…
Собрание встало и принялось рукоплескать читающему. Все громко заговорили, одобряя слог и содержание послания. Королева Йоганка, сидя возле очага, озаренная красным отблеском огня, сжимала кулаки.
Тут снова поднял голос Ян:
— Не бойтесь, братья! Не укоротилась десница господня!
И снова послышались одобрительные возгласы:
— Верно, верно! Не укоротилась десница господня! Вставь и это, брат!
Это Яново слово тоже было вставлено в послание, кончавшееся заявлением о том, что будет создана хорошо устроенная рать, чтобы дать врагу более сильный и мощный отпор. Воистину великими дарами одарил бог эту прекрасную землю… И верные будут оберегать ее, не дожидаясь, когда враг подкрадется к их городам и крепостям.
В послании ни разу не упоминался король Иржи, но всем было ясно, что оно направлено ему в помощь.
После того как послание было зачитано и одобрено, под гневную брань по адресу папы и неверных друзей короля Иржи, особенно валашского Корвина, как кто-то назвал короля Матиаша, участники собрания поодиночке, не прощаясь друг с другом и даже не кланяясь королеве, стали расходиться. Но прежде дали друг другу обещание, что каждый из них будет изо всех сил раздувать разведенный таким образом огонь, чтоб он не погас, а, ширясь, охватил всех верных чехов могучим пламенем.
219
Ян из Рожмберка (ум. 1472) — третий сын Олдржиха из Рожмберка, верховный гетман Силезии, в 1457 г. унаследовал огромные отцовские владения; первоначально поддерживал Подебрада; в 1465 г. вступил в Зеленогорскую конфедерацию, но вскоре порвал с ней; в 1466–1467 гг. выступал на стороне чешского короля; 9 октября 1467 г. заключил перемирие с Зеленогорской конфедерацией и с августа 1468 г. перешел на сторону Матиаша Гуниади.
220
Имеется в виду Ян-младший из Рабштейна, который в 1468 г., после своего возвращения из Рима, начал склоняться на сторону Матиаша Гуниади и впоследствии жил при его дворе.